Жену старшего лейтенанта милиции Мусорского распирали два противоречивых желания. С одной стороны ей безумно хотелось узнать подробности о всех убийствах этого дня. С другой – очень хотелось рассказать о том, как Марина расправилась с приезжей шлюхой.

   В гостиницу уже приходили за вещами этой шалавы, и Мусорка знала, что с потаскухой кто-то расправился. Кто-то! Это пусть они там думают, кто именно разделался с этой… Марина убрала конкурентку. И как убрала!

   Мусорка была почти счастлива тем, что именно она обратила внимание Марины на шлюху.

   Мусор на непривычную оживленность супруги внимания не обратил. Он был слишком погружен в свои мысли. Возле гостиницы Малявки тоже не было. Как сквозь землю провалился. Вот это беспокоило участкового. Все эти кинутые, все эти разлетающиеся на осколки и брызги лица – все это отошло на задний план и не волновало Мусора. Как и мысль о предстоящей смерти Нинки. Было и было. Будет в свое время.

   А Малявка… И раньше Мусоргский чувствовал в себе силы раздавить это ничтожество. После всего произошедшего возле дома Кинутого – тем более. Просто взять и убить.

   Злая сила распирала Мусора изнутри, требовала немедленного действия, но ударить было некого.

   Для Мусора это было странно. Когда хочешь убить, но понимаешь, что это выше твоих сил – к этому Мусор привык давно. Это злило, жгло, заставляло искать другие способы отомстить. Но это не превращалось в цель.

   Если не удавалось сразу выплеснуть свою злобу, то она просто отходила в глубину и ждала там своей минуты. Не сегодня так завтра. И те, кого Мусор все-таки решал избить, как вот Кинутый, терпеливо стояли и ждали, пока иссякнет гнев участкового, когда сочтет он наказание достаточным. Нинка терпеливо ждала, пока он кончит. А теперь терпеливо ждет, когда он ее убьет.

   Теперь же злость почувствовала свою силу и требовала, требовала, требовала… А Малявка не стоял и не ждал удара. Этот пропойца имел наглость исчезнуть. Этого не простил бы ему ни участковый, этого не простил ему и Мусор, уже познавший пьянящее наслаждение убивать.

   – Марина глянула на нее и вышла. Я сразу подумала – вот шлюха сейчас и схлопочет! И точно. Кто-то из ваших приходил, выяснял, говорит, ту девку в больницу повезли.

   – Из наших?

   – Ну, лейтенант молодой, из управления.

   Мусор не сразу понял, о чем идет речь. Мусорке пришлось терпеливо повторить свой рассказ. При этом она старалась говорить тише, когда к их столику в ресторане подходил кто-нибудь из официантов, убирающих со столов.

   Мусору это не нравилось. Он словно бы разом разучился скрывать свои чувства. Быдло должно оставаться быдлом, и нечего его бояться. Мусору хотелось всем показать свою силу и свою власть. Он потребовал, чтобы ему заменили вилку и стакан, чтобы смели со стола крошки, чтобы…

   Марина? Это Марина все организовала на набережной? Мусор отложил в сторону вилку:

   – И что сказала Марина?

   – Да ничего, просто она так посмотрела…

   – И сразу ушла?

   – Сразу.