Глава четвертая

— Синьорина Кассандра! Просыпайтесь!

Кассандра открыла глаза и зевнула. Взволнованная Сиена трясла ее за плечо.

— В чем дело, Сиена? — спросила Кассандра. — С чего это тебе вздумалось меня будить?

Личико камеристки, обычно нежно-розовое, как у фарфоровой куколки, было пунцовым.

— Синьорина, вам надо спешить.

Кассандра заметила на рукаве грязное пятно, несомненно, оставшееся на память о ночных злоключениях, и украдкой натянула на плечо одеяло.

— Что-то с тетей? Она заболела?

— Нет. Вас уже час как ждет Мадалена. Вы должны были обедать у нее. — Сиена металась перед широкой кроватью с балдахином. — Я шила. Думала, вы уже встали. Это моя вина…

Кассандра бросила взгляд на стенные часы красного дерева. Обе позолоченные стрелки указывали на двенадцать.

— Проклятье!

Девушка соскочила с кровати на холодный паркет и повернулась к зеркалу. Спутанные волосы, круги под глазами. Вспомнив свой странный сон, девушка машинально расправила на груди сорочку.

— Ваши щеки пылают, — заметила Сиена. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Хорошо! — ответила Кассандра чуть громче, чем следовало, и начала снимать пеньюар. — Принеси мне, пожалуйста, платье и туфли.

— Какое платье вы изволите?

— Любое, — отрезала Кассандра и тут же раскаялась в своей резкости. Однако Сиена, смотревшая на госпожу глазами побитой собаки, была решительно невыносима. Феличиана хотя бы не имела обыкновения спать на ходу.

Служанка опрометью бросилась к дубовому шкафу и достала бордовое платье, замшевые туфельки и деревянные котурны,расписанные красными цветами. Кассандра люто ненавидела эти копыта, все пять пар. Котурны защищали туфли и подол платья от городской грязи, но девушка и так была выше многих молодых людей своего возраста, а на платформе и вовсе ощущала себя жирафом. Но Агнесса все равно заставляла их надевать.

— Тетя знает, что я проспала? — Кассандра нырнула в ворот платья и, опережая стремительные движения камеристки, принялась расправлять кружева.