В небольшом, красивом и богатом немецком городе я жил в маленькой, но очень классной гостинице. При гостинице был ресторан. Тоже классный: хрусталь, серебро, тончайшая белизна салфеток. Вкуснейшее меню. Великолепное обслуживание.
Одна небольшая странность: ужасно некрасивые официантки. Просто как на подбор: низенькие, крепенькие, с рыжими веснушками на короткопалых ручках. С добрыми сельскими улыбками на курносых скуластых личиках. Как будто гномы женского пола. Гномихи, так сказать.
Я спросил у метрдотеля, в чем тут дело. Ресторан едва ли не первый в городе…
– Первый, – со спокойной гордостью сказал мэтр.
– И такие, мягко выражаясь, непривлекательные официантки?
– Это наша политика, – сказал он.
– То есть вы такие добрые, что берете на работу таких дурнушек? – не понял я.
– Нет, нет, не то! – объяснил он. – Если официантка красивая, то клиент на нее засматривается. Провожает глазами. А спутница клиента недовольна. Это плохо. У нас специально такие официантки, что любая женщина будет гораздо красивее. Поэтому к нам любят ходить семейные пары. Женихи с невестами. А также влюбленные. У нас не американский салун
Мудро.
Но я представил себе такую специальную дурнушку. Как она возвращается к себе домой, садится отдохнуть у телевизора. Там пляшут разные красотки. Им платят за тонкую талию и длинные ноги.
А ей – за веснушки и толстые икры, за простодушную глуповатую улыбку.
Справедливость.
То есть гадость.
Живые и мертвые
Вот говорят – и правильно, наверное, говорят, – что внешняя красота не самое главное, что важнее всего человеческие качества. Свойства души и ума.
Согласен на все сто. Точнее, на девяносто девять.
Или даже на шестьдесят два с половиной.
Потому что эти разговоры касаются живых людей.
А вот к изображениям – от мраморных статуй античной древности до современных фотографий – это почему-то не относится.