— Нет, это в помойку. Прокуратуре хватит и DVD.

Парис нагибается, подбирает несколько фотографий, автоматически отмечая, что в кучу свалены фотографии разных квартир, куда они наведывались, пока вели дело. Прощальный взгляд — и пока-пока. Вот квартирка Сефрон Джон-Сейбер… Фотографии подобраны в хронологическом порядке. Теперь свинарник Жюльена Курвуазье… На очереди логово Эрвана Скоарнека… Каждый угол навечно запечатлен во всех подробностях. Гостиная и книжные полки, этажерка с детективами, перед которой он задержался. Выделенная кухня, всюду бардак. Уборная с репродукцией призывов 1968-го на стене. Включите зрение, выключите телевизор!

— Выключишь тут телевизор, говоришь… как бы не так!

Парис рассматривает фотографию. Как и при первом посещении этой квартиры, его взгляд останавливается на толстой желтой утке, нарисованной в нижнем углу плаката. Вспоминается дедушка, который в детстве читал ему комиксы. Как же звали эту утку? Утка-мститель, этакий Робин Гуд с птичьего двора… Гедеон. Утка по имени Гедеон.

Гедеон…

Это имя он слышал совсем недавно. Несколько секунд уходит на то, чтобы вспомнить, что это было вчера в баре недалеко от гостиницы Нила Джон-Сейбера. «Гедеон» — так называется план Скоарнека и его банды. И надо было молчать до четверга. Почему до четверга? Что-то должно было произойти в среду? Среда сегодня. А что будет сегодня? Парис снова впивается глазами в фотографию. Плакат 68-го года. Включите зрение, выключите телевизор!

— А что по телевизору сегодня вечером?

— Да дерьмо всякое, — вздыхает Перейра. — Дебаты дорогих наших кандидатов. По «ТФ-один» и по «Франс-два». Будем слушать давно известные благоглупости. Думаю, наверное, сходим с женой в киношку. А что?

Парис молчит. Дебаты перед вторым туром. Последние. Символические. Важные. Джон-Сейбер говорил вчера о другом. Операция, напоминающая большой гиньоль. Вечер среды. То есть вечер дебатов. Выключите телевизор. Гедеон — утка-мститель.

— У нас по делу проходило что-то связанное с телевидением?

— По какому делу?

— По делу Субиза, Скоарнека и компании.

— Почему ты спрашиваешь?

— Интересуюсь.

Перейра выпрямляется и встает перед шефом:

— Не делай из меня кретина.

А за их спиной слышится голос Куланжа:

— С телевидением связано ничего не было. Разве что парень один там работает, Марсан.

Куланж — это тот человек, который всегда думает поперек.

Полицейские оборачиваются.