— Давай это вытащим, тебе сразу станет легче, — Захария подошла почти вплотную.

«О чём она? У меня что–то внутри?»

Но тут вспомнил, где нахожусь.

— Как вытащить? — спросил я, понимая, что на Стиксе многое возможно, взять того же Свища, с его скоростью, живучесть некоторых людей, когда, казалось бы, выжить невозможно.

— Просто… — чуть замешкавшись, знахарка указала на стол, заваленный бумагами, — Представь, что ты берёшь то, что тебе мешает, и кладёшь на этот стол.

«Легко сказать. Возьми то, не зная что. Как это сделать? Что мне мешает, значит…ладно, пусть это будет хренов рюкзак, тяжёлый, как тот, с которым я бежал через пустыню. Протягиваю невидимые руки…снимаю …и нате».

Скрипнула столешница, Марго взвизгнула, и тут же спряталась, за широкой спиной Клепана, который стоял и смотрел на стол, раскрыв рот.

— Как это? — услышал я свой голос.

— Охренеть!!! — ошарашено выдал Бульба, пряча пистолет в кобуру.

На столе лежал рюкзак, а из него торчало, до боли мне знакомое человеческое тело.

— Хром?!

Мне вдруг стало настолько легко, что ещё чуть, ещё малость и взлечу, голова закружилась, ноги попытались удержать тело на весу, шаг влево, шажок назад.

— Помогите ему! — услышал я, голос Чеха.

Кто–то подхватил меня сзади и потянул вниз, заставив сесть на пол, рядом, на корточки присела улыбающаяся Захария, и приложила руки к моей голове. От девушки, одуряюще пахло цветами и травами.

«-Какая же она красивая!» — подумал я и отключился.

— Проснись, придурок! — пробился сквозь сон, знакомый голос.

Ох, как же не хотелось этого делать, мягкая, приятно пахнущая постель, чистое бельё на теле.

«Что, чистое бельё? Хром?» — нахлынули воспоминания и сон как рукой сняло.

Я подскочил на кровати, чтобы уставиться на первого, встреченного в этом мире человека. Тот, сидя на кресле каталке, лыбился во все тридцать два зуба. Обрубки рук, были забинтованы и вроде стали длиннее, да и сам он, как–то вытянулся, подрос что ли? За креслом, стояла темноволосая девушка, судя по широким скулам и разрезу карих глаз, она была азиатских кровей, слегка заострённые, но красивые черты лица, отдавали чем–то хищным.

— Вижу, рад меня видеть, гы–гы–гы, — Хром был в своём репертуаре.