— А на самом деле?

— А ты как будто не в курсе? — притворно-елейным тоном уточнила Таня.

Стас нахмурился и встал:

— Слушай, ну я уже не шучу…

— Я тоже не шучу! Если ты так ко всему этому относишься, то можешь вообще больше не приходить! Проживем и без тебя прекрасно…

Викин рев у двери напомнил, что не проживут, по крайней мере, прекрасно. А жаль. Надо показать этому подлецу, что он тут — не пуп земли.

— Тише, детка, иди, я тебя поцелую… Мама шутит. Хочешь мультик на планшете? Сейчас, сейчас… — Стас быстро вернулся с планшетом, усадил дочь за очередную серию каких-то ярких мультяшных приключений и за руку вывел Таню на кухню.

Она упиралась, но не сильно.

— Ну, так что ты хочешь мне сказать? — напряженно спросил Стас, когда дверь за ними закрылась.

— А может, это ты мне хочешь что-то сказать? А? — У Тани нехорошо загорелись глаза.

— О чем?

— А вот будто ты сам не знаешь!

— Не знаю, черт возьми!

— Не смей при мне чертыхаться!

— Я же не матерюсь, е-мое!

— Я тебя предупреждала! Это оскорбляет мои религиозные чувства!

— А я тебе неоднократно говорил, что идиотское поведение оскорбляет мои к тебе чувства!

— Теперь, значит, я еще и идиотка? Ну, правильно. Лучшая защита — это нападение. Так ведь?

— Слушай, я уже серьезно. Из-за чего весь концерт?

По желвакам на скулах Стаса Таня поняла, что дальше может быть опасно. И заплакала.