– Кто это мы? – довольно нагло спросил я, – про вас ничего не могу сказать, но я всё как было написал, ничего не добавил и не убрал.

И откинулся на спинку стула.

– Меня вообще в чём обвиняют-то? И потом, эта вот беседа она официальная или пока что нет, вы уж поясните.

Майор Семёнов сделал строгое лицо и выпалил без запятых:

– Произошло серьезное государственное преступление, в котором замешаны наши бывшие граждане Карпов и Воронов, мы ведем расследование этого преступления, а ты, Лёня (перешёл он невзначай на ты), привлекаешься к этому делу в качестве свидетеля. Пока что свидетеля, но если будешь врать и выкручиваться, мы тебя быстренько в подельника переквалифицируем, так понятно?

– Так стало немного понятнее… – протянул я, – и в каких местах я по-вашему сейчас выкручиваюсь.

– А вот в этих, – и с этими словами Семёнов достал из стола видеокассету ТДК и вставил её в видик, стоявший на приставном столике рядом с переносным телевизориком Панасоник. После нескольких секунд полос на экране изображение наладилось и на нём отчетливо нарисовался я, разговаривающий с двумя бандитами перед входом в Кастеллу делла Ивреа. Не все слова можно было разобрать, но и оставшихся с лихвой хватило, чтобы понять степень моего вранья.

Майор подождал минутку, потом выключил телевизор и вытащил кассету.

– О чём идёт речь на этом видео – потрудитесь рассказать подробно, гражданин Молодцов, – перешёл он вдруг на официальные обороты речи.

Вышел я таки из здания на Малой Дворянской сам, а не под охраной, но часа через два после вопроса майора про видео… сил уже никаких не осталось, поймал такси и за полторы штуки (удвоенный ночной тариф) вернулся в свою хрущобу, в душе надеясь, что хотя бы на сегодня приключения закончились, но надеялся я зря, потому что… потому что в подъезде между вторым и третьим этажом сидела на подоконнике и болтала ногой Катя-Катерина-Вознесенская. И меня ждала, что ей ещё делать в таком месте? И в такое время?

– Приветик, Лёнечка, что-то ты поздненько сегодня заявился, я уж тут все глаза проплакала, тебя ожидаючи.

– Кать, – тупо ответил я, – я ж тебе сказал, что на неделю беру тайм-аут, а потом поговорим. Неделя разве прошла?

– Для меня да, – сказала она, скромно потупив очи, – а для тебя не знаю.

– Ну пошли что ли, горе ты моё… вознесенское, кофе что ли сваришь для нас обоих.

– На ночь разве кофе пьют?

– Я всегда так делаю, это для меня лучшее снотворное, а ты уж как хочешь, – и мы пересекли дверной проём. Первое, что я сделал, так это раскрутил телефон, отвертка так тут и валялась рядом с ним и выдрал оттуда с мясом красивую коробочку с эмблемой фирмы Экьюмент. Катя удивленно спросила:

– А это зачем?

– А это затем, чтобы нас твои дружбаны с Малой Дворянской не подслушивали, ты и так им подробный отчет напишешь.