– Не беси меня, Лёня, – хмуро ответил он, передал мне листочек с номером машины, телефонами водилы и воскресенской администрации и выключился из разговора.
Я пожал плечами и вышел на улицу, обычно Миша бывал более болтлив, случилось что ли чего у него нехорошее? Прошел мимо Вечного огня к Волжскому откосу посидеть на парапете и подумать о делах насущных, но тут из-за памятника народному герою Ивану Сусанину выдвинулись две явно бандитские рожи и направились наперерез моему движению… блять, успел только подумать я, вы и в Кремле уже себя как хозяева ведете что ли?
Одеты они были совсем даже и не в Адидасы, а во вполне цивильные джинсовые штаны и рубашки, но звериные флюиды, витавшие над ними, как пар над кипящим чайником, не позволяли усомниться, что это таки да, бандиты во всей своей красе… Пока у меня оставалось пять секунд до встречи с прекрасным, успел подумать вот что:
Ну откуда ж вы все такие красивые вылезли-то? В развитом же социализме ходили небось на комсомольские собрания и голосовали за решения очередного пленума ЦК… комсомольские поручения поди выполняли какие-нибудь, числились строителями коммунистического будущего и смотрели по телевизору «Делай как мы, делай лучше нас»… а тут пробила, значит, полночь на кремлевских курантах, и миллионы бывших идеологически вполне выдержанных мальчиков превратились в быдло в Адидасах и малиновых пиджаках…а пай-девочки массово надели лосины и строем пошли в путаны…нет, не в силах я понять этой метаморфозы… ну разве что привлечь метафору из популярной франшизы «Чужой-Чужие», ну пряталось их настоящее альтер эго где-то глубоко внутри, а бой кремлевских курантов его невзначай разбудил, вот и вырвалось наружу то, что вырвалось – кровожадное, голодное и мерзкое…
– Слы, ты, как тя там, сюда иди, – сказал, сократив расстояние, старший из них. Голова у него была брита наголо, обнажая довольно уродливые шишки в разных местах.
– Что вам угодно, господа? – попытался я перевести разговор на более вежливые обороты.
– Ща ты услышишь, шо нам угодно, братан, – не поддался на мою уловку бандит, – если будет чем слушать.
И он заржал, чрезвычайно довольный своей шуткой. Они встали у меня по бокам и повели туда, куда я и сам направлялся, к парапету над откосом. Сели, бандиты достали папиросы и жадно закурили, мне не предложили.
– С Баксом и Башкой ты позавчера разговаривал? – спросил наконец второй, который пониже и необитый наголо.
– Ну разговаривал, – не стал я отпираться, а затем вывалил все подробности, не дожидаясь их понуканий, – утром, на Тургенева, часов в девять-полдесятого… они сказали мне принести лимон завтра на это же место, но завтра, ну то есть вчера это было, не приехали, я их напрасно прождал там. Вот всё, что у меня с ними было.
– Убили братанов наших, слышал наверно?
– Не, откуда ж, всё работа и работа – а кто убил?
– Вот мы и разбираемся, кто. Ты, когда на Тургенева этой их ждал, не видел ребятишек из Белого братства?
– Как не видеть, конечно видел, ходили они туда-сюда в своих балахонах, пытались мне книжку свою всучить, но я их послал.
– Как они выглядели? Ну приметы какие-то запомнил?
– Ну как-как, – почесал я в затылке, имитируя буйную мозговую деятельность, – выглядели, как и все они, разве что одна девчонкой была, обычно же у них одни мужики. Парень ростом с меня примерно, ну чуть ниже, говорил слегка пришепетывая, с зубами у него наверно что-то не то, да, шрам на правой щеке… а девчонка маленькая худая, больше ничего не запомнил… и очки черные на обоих были, вот.
– Ладно, если что вспомнишь, позвони, – и старший сунул мне бумажку с номером телефона, – да, а с твоей Монтаной дела еще не закончены…
– Уже не с моей, со вчерашнего дня я там не работаю, – с легким сердцем заявил я, – так что все вопросы к Гене Коломейцеву, могу телефон продиктовать.
– Не надо, мы знаем, – ответил он, – а где ты сейчас работаешь?
– А в банке, на Калининском.