– Я думала, что если буду сама сидеть с ребенком, то будет легче, – со вздохом продолжала Ханна. – Не буду мучиться угрызениями совести, как с первыми двумя, когда вышла на работу, но оказалось, что теперь меня гложет зависть, ведь Чарли может в любое время суток заниматься чем ему заблагорассудится и даже может гадить спокойно в свое удовольствие. А я даже в туалете не могу побыть с собой наедине. Либо Эдвард будет стоять рядом, пока я на унитазе сижу, либо все будет разрушено, когда я выйду из туалета! На днях я оставила его одного буквально на пару минут в детской, в которой, как в психбольнице, все обито мягким материалом, так все равно он умудрился порезать палец о выступ настольной лампы и своей кровью измазал всю комнату! Ну это нормально, а? Чарли же просто смеется и говорит, что Эдвард смышленый малыш. Мне кажется, что он скорее одержимый бесами, чем смышленый.

– Ну, малыши сейчас все гиперактивные, – заверила я ее. – Не думаю, что кто-то понимает, как работают у них мозги, все малыши в этом возрасте беснуются и творят беспредел.

– Боже, как же здорово поговорить с тем, кто тебя понимает! Те, кто состоит в мамских группах, считают, что их детки просто идеальные, даже если те носятся по комнате, как черти угорелые. До Чарли вообще не доходит, как мне трудно совладать с Эдвардом, муж вообще отказывается в это вникать. Он на работе целый день, а когда возвращается вечером, то он у нас играет в любимого развеселого папочку, который не ругает, не наказывает, ничему не учит, просто бесится с ребенком заодно, а потом заваливается спать. А я получаюсь у них всегда плохим копом, от этого я еще больше злюсь на Чарли, и если уж на то пошло, мне кажется, что Эдвард – это единственное, что меня еще удерживает с Чарли вместе.

– Ну ведь это очень много, – заметила я. – Я все время повторяю, что Чарли совершенно не похож на твоего первого мужа, этого вонючего козла и придурка Дэна! Чарли хороший мужик. Тебе надо с ним просто поговорить, тебе надо ему сказать, что ты ждешь от него помощи, что он должен тоже включаться в процесс. Ведь это у него первый ребенок. И тебе надо ему объяснить, что быть отцом – это не только поменять подгузник и пощекотать ребенка. Иногда надо по уши влезть в его какашки и разгребать их голыми руками, и что Эдвард – это не сплошное веселье и смех, а еще и скучное нудное воспитание. У Эдварда есть не только мама, но и папа, так что папе Чарли надо впрягаться, а то получается, что папа – праздник, а мама – мегера. Уверена, если ты ему обстоятельно объяснишь, что тебе нужна его помощь, то он поймет.

– Да когда же мне с ним разговаривать? Где мне время найти для таких душевных разговоров? Я так замоталась, тут еще Лукаса надо в школу возить, Эмили надо откуда-то все время забирать, мы с мужем вообще не пересекаемся. Не помню даже, когда мы с ним сексом в последний раз занимались, да и он ко мне охладел. Я думала, что мне надо сделать над собой усилие и попытаться стать ближе. Я даже купила одну штуку такую, секс-игрушку, чтобы вернуть огонь и внести остроту, но что-то потом побоялась ее на свет божий вытаскивать. Выглядит эта хреновина устрашающе, да и я даже еще батарейки туда не вставляла, ведь все батарейки у нас идут на игрушки Эдварда, а то он так орет, если его игрушки перестают пищать, мигать и светиться.

– Что за хреновина? – заинтересовалась я.

– Ну ты знаешь, штуковина здоровенная. Из секс-шопа Ann Summers, – заговорщически прошептала Ханна.

– Ты про дилдо, что ли? – шепотом спросила я, а то, не дай бог, Эдвард услышит и моментально пополнит свой вокабуляр еще одним непотребным словом. Не хватало, чтобы Эдвард выкрикивал посреди супермаркета: «Чолт, ублюдок, дилдо!»

Ханна кивнула утвердительно.

– Такая сложная конструкция, однако!

В нашей школе для девочек Ханна слыла самой непросвещенной и дремучей в вопросах секса. Пока все ученицы с усердием штудировали книжку «Радости секса», которая передавалась из поколения в поколение школьниц нашего закрытого пансиона (в целости и сохранности, ни одна из страниц не была заляпана ничем липким, ведь это же не мужская школа), Ханна в ужасе отворачивалась, если видела иллюстрации, на которых в причудливых позах изображались бородатый мужик с не менее волосатой партнершей. Мы с интересом изучали рекомендации в журнале More по поводу модной позиции на неделе, а также следовали советам из Cosmo поближе познакомиться с помощью зеркала со своими дамскими прелестями, на что Ханна неизменно твердила, что она читает в этих журналах исключительно статьи о моде, а не какие-то экзотические непотребности. Поэтому я не удивилась, когда в сорокет Ханна заявила, что вибратор для нее является сложным техническим прибором.

– А что там сложного? – мягко поинтересовалась я.

– Ну, к нему прилагается пульт управления! – шепотом продолжала Ханна. – Ума не приложу, зачем пульт нужен? Ведь когда вы занимаетесь сексом, вы же находитесь рядом друг с другом, а не так, что один на первом этаже, а другой на втором? И потом, если ты наедине с вибратором, то зачем тогда пульт управления? Для чего он нужен?

– М-м, трудно сказать, – согласилась я. – Хотя, когда ты наедине сама с собой, наверно, удобно держать пульт и видеть все кнопки, вместо того чтобы извиваться как змея и искать нужную кнопку. Да и с возрастом гибкость связок и подвижность суставов снижается, знаешь ли. Поэтому, наверное, столько пожилых дам ходят на йогу – у них небось в спальне вибраторы старой модели без пультов управления, а новые они не торопятся покупать, потому что раньше вещи делали добротные, на века!

– Просто сперва надо нажать кнопку «Вкл», и все! – продолжала настаивать Ханна.

– Ну вообще-то да, это же так просто. А я-то надеялась, что разгадала загадку, почему так много восьмидесятилетних старух корячится на йоге, – разочарованно протянула я.

– Ой, даже думать не хочу про всех этих Глэдис-Дорис с их добротными дилдами, – отозвалась Ханна. – Вот ты все знаешь, я лучше у тебя спрошу, а то гуглить боюсь. На пульте так много кнопок, для чего они все нужны? В инструкции ничего не сказано.

Да благослови господь Ханну. Она, наверно, единственная, кто внимательно читает и разбирает инструкцию по использованию вибратора.

– Ну наверное, такое разнообразие кнопок свидетельствует о разнообразии предпочтений людей, – предположила я. – Я думаю, что нужно просто пройтись по ним всем, чтобы понять, какой режим тебе по вкусу. У меня тоже есть такая штука, и принцип работы у нее такой же, как и у елочной гирлянды: перебираешь режимы, пока не наткнешься на тот, от которого у тебя и твоих гостей не случится эпилептического припадка.

– В смысле? – с ужасом спросила Ханна.