До лица дотронулась тёплая маска, и я качнула головой, пытаясь отказаться от неё.

– Не дёргайся, – прозвучал над ухом голос мужчины, больше походивший на приказ, которому я тут же повиновалась. – Вот так.

Лёгкие наполнил пустой спасительный воздух, который я жадно вдохнула, задрожав от облегчения. Глаза защипали непростительные слёзы, которые я попыталась как можно быстрей смахнуть. Ориас заметил их, но промолчал, аккуратно взяв меня на руки и прижав к себе. Я тут же облокотилась головой об его грудь, заслышав знакомое биение сердца, которое едва отличалось от моего.

Ориас куда–то пошёл – я старалась не смотреть на слишком пёстрый мир, запоздало поняв, что оставила очки в том тупике. Звёзды, моё тело уже начинало неметь. Видимо, лезвие всё же было смазано каким–то ядом, и еле нащупав рукоять, я со сдавленным вздохом вытащила ножичек. Кровь вновь промочила грязную рубашку, и я тихо всхлипнула, стараясь не подаваться панике.

Если бы не Ориас, я бы упала посреди улицы, не чувствуя собственных пальцев и языка, а там меня и схватили бы Мародёры. Какой хитрый хаймел. Видимо, он не брал в расчёт то, что я окажусь на Тутаме не одна. По крайне мере, есть один плюс – Ориас не даст мне умереть, пусть после и лично задушит.

Голова раскалывалась, и в какой–то миг я перестала осознавать, что вокруг происходит. Тело было ватным, непослушным, зато рана огнём горела, и стоило Ориасу резко повернуться или наклониться, как я сдавленно скулила. Звёзды, это я ещё хорошо отделалась… если бы Цербер обо мне знал и послал кого–то поопытнее, боюсь, я давно лишилась бы головы.

Фильтр в маске кончался, и начал пробиваться тусклый запах Тутама. Но к тому моменту, когда он полностью закончился, мы уже были не на улице. Я затуманенным разумом заметила низкий потолок какой–то комнаты и тусклые жёлтые лампочки. Аккуратно положив меня на что–то жёсткое с пыльной подушкой под головой, Ориас стянул с лица маску. Через силу приоткрыв веки, я скользнула по его низко нависшему лицу взглядом, отметив, что зелёные глаза полыхают ярче и буквально светятся в полутьме.

Что это было за место? Я рассмотрела только небольшую квадратную комнату с окном, закрытым жалюзи, и креслом. Где он её только нашёл?

– Лежи спокойно, – приказал Ориас, аккуратно подцепив пальцами край рубашки и подняв её ровно настолько, что было видно рану. Я услышала его вздох и отчасти облегчённый голос: – Ну, по крайне мере, тебя хотели видеть живой… чувствуешь мою руку?

Он аккуратно прикоснулся к моему запястью, и я отрицательно качнула головой. Когда же тёплые пальцы дотронулись до кожи у раны, я стиснула зубы, и Ориас тут же убрал руку.

– Что ж, а это сложнее… видимо, тебя хотели парализовать. Не очень удачно – можно было лишь оставить тебе порез, но, видимо, кто–то хотел отомстить. Хотя таким ножичком… даже глаз выколоть не получится.

– Не удивлена… – хрипло пробормотала я. – Меня все ненавидят…

Ориас взглянул на меня.

– С чего ты это решила?

Я устало взглянула на него, закрыв на пару секунд глаза и через силу вновь их открыв.

– Ты разве так не считаешь?

Мужчина дёрнул плечами, смерив меня снисходительным взглядом. Воспользовавшись тем, что я даже руку поднять не могу, он наклонился ко мне, проведя тёплыми пальцами по моей щеке и приподняв подбородок. Я ощутила его дыхание, смотря в нависшие надо мной изумрудные глаза. В них не было ни капли насмешки, лишь странная мудрость, делавшая его намного старше.

– А за что тебя любить? – негромко поинтересовался он. – Что ты сделала такого, что тебя можно было бы уважать и любить? Пока ты делаешь всё наоборот. Думаешь, я не встречал таких же, как ты? Твоё прошлое как наркотик – сколько бы ты от него не пряталась, всё равно возвращаешься, и делаешь то, из–за чего страдают другие.

Пальцы Ориаса застыли на моих губах, и наклонившись так низко, что мог с лёгкостью снова поцеловать, он прошептал:

– Подумай над этим, Мэл. Лучше иметь при себе друзей, чем одних только врагов.