— Да, это так…
— Предъявленное Эрику обвинение подкосило ее. Она была сама не своя, пока к нам не приехала эта писательница. Она взбудоражила Лену, — мистер Оландер порылся в своем кармане и извлек из него помятую визитную карточку: — Оливия Круз, — он снова опустил визитку в карман. — Мисс Круз сказала нам, что расследует дело Эрика. Когда она сказала, что старшина присяжных солгала о своем прошлом, Лена пришла в ярость.
— А мисс Круз так и сказала, что старшина солгала? — решила уточнить Морган.
В основе предыдущей книги Оливии лежало дело одного из бывших клиентов Морган. Оливия знала процессуальные нормы. И наверняка была в курсе того, как выбирались и утверждались присяжные.
— Я не помню, употребила ли она слово «лгать», — наморщил лоб мистер Оландер. — По-моему, она сказала что-то вроде «предпочла умолчать», что в общем-то одно и то же.
Как часто люди слышат то, что хотели бы услышать!
— Мисс Круз сказала, что она будет продолжать расследование и оповестит нас, если узнает еще что-нибудь. Адвокат Эрика уже подал апелляцию, но он не думает, что нам поможет информация мисс Круз. Он прорабатывает другие варианты.
Морган согласилась с адвокатом, а вот миссис Оландер — нет.
— За те деньги, что я заплатил этому законнику, ему бы следовало добиться хоть какого-то результата! — повысил голос мистер Оландер. Он отвел глаза в сторону, заскрежетал челюстями, пока пытался взять себя в руки.
Морган дала ему минуту на то, чтобы успокоиться. А потом сменила тему:
— Как ваша жена нашла меня?
— Лена видела вас по телевизору. Примерно в то время, когда Эрика арестовали в первый раз. Она еще тогда хотела вас нанять для его защиты, — качнулся мистер Оландер. — Но мы ограничены в средствах. И мне хотелось, чтобы дело Эрика вел более опытный адвокат. Вы ведь только недавно начали практиковать.
За плечами Морган был еще опыт работы прокурором. Но сейчас было неуместно об этом упоминать. Морган не продавала свои услуги. Она уже отказалась от этого дела.
Мистер Оландер поставил кружку на стол:
— Дело вот в чем. Этот чертов обвинитель на суде вел себя как высокомерный придурок. И я бы не удивился, если бы оказалось, что он знал о старшине присяжных и использовал ее в своих целях.
Помощник окружного прокурора Тони Эспозито выступал обвинителем по делу Эрика. Отношения Морган с Эспозито складывались по-разному — они бывали то дружескими, то состязательными, а подчас и враждебными. Его моральный кодекс представлялся Морган таким же серым, как и костюмы, которые он предпочитал. Эспозито мог быть заносчивым и надменным, и он любил выигрывать. Но Морган не могла себе представить, чтобы он поступился этическими нормами и поставил под угрозу свою карьеру, утаив важную информацию от защиты. Тем более в деле, в котором он имел заведомое преимущество.
— В большинстве случаев факты из далекого прошлого присяжных остаются неизвестными и защитнику, и обвинителю, — сказала Морган.
— Но он смешал Эрика с грязью!
Конечно, смешал. А как иначе? Он же хотел, чтобы присяжные почувствовали его уверенность в виновности Эрика. Эспозито хотел, чтобы они почувствовали и разделили его отвращение к обвиняемому. То, что происходило в зале заседания суда, было отчасти действом театральным. Правда была неуместной, если обвинитель не мог убедить жюри присяжных.