Морган не возражала, хотя Ланс был уверен: она бы предпочла кофе. Но в тот момент Морган, должно быть, тоже испытывала тошноту, как и он. К тому же они все понимали: когда Шарп вживается в роль «матери-наседки», его не остановить. И не переспорить. Шарп не желал жить в своем стиле нео-хиппи в одиночку. Он хотел распространить его на всех, кто его окружал.

Детектив налил всем чай.

— Спасибо, — поблагодарила Стелла, добавив ложечку сахарного песка в свою кружку.

В этот момент зазвонил телефон Шарпа; он извинился и вышел из кухни — ответить на звонок. Его голос затих.

Стелла сделала еще несколько пометок в своем блокноте и убрала его в карман:

— С учетом видеозаписей и ваших показаний, миссис Оландер, скорее всего, совершила суицид. Я пока не усматриваю в ее смерти никаких признаков насилия.

— Эта женщина явно находилась в крайне подавленном состоянии из-за приговора ее сыну, — добавила Морган голосом, пропитанным чувством вины.

Ланс положил ей на руку свою руку, и Морган в знак признательности одарила его слабой улыбкой.

— Я дам вам знать, когда медэксперт произведет аутопсию и объявит официальную причину смерти, — мобильник Стеллы зажужжал, и она опустила глаза на его экран. — Мне надо идти. Так много преступлений. Так мало времени.

— А где Бруди? — спросил Ланс.

Стелла была одной из двух агентов сыскной полиции Скарлет-Фоллз.

— Бруди в отпуске, — ответила она. — Вместе с Ганной попивает ром на пляже острова Аруба.

— Хорошо им, — Ланс поднялся, чтобы проводить Стеллу до входной двери. Проходя по коридору, он увидел Шарпа, разговаривавшего по телефону в своем кабинете. Необычная напряженность в его позе привлекла внимание парня.

Шарп повернулся — мрачнее тучи.

Похоже, что-то случилось.