В это время обычно его никто не навещал. Из своего кабинета он следил взглядом за приближением экипажа. Это была большая карета, запряженная четверкой белых лошадей. На двух кучерах красовались высокие и лохматые ворсистые шапки. Закрытые окошки не позволяли разглядеть, кто сидит внутри. Бейлю показалось, что там несколько пассажиров. В прихожей раздалось шарканье башмаков Флорана, который бросился открывать дверь. Послышался гул голосов.

Флоран вошел в библиотеку.

— К вам посетители, — сказал он. — Это дамы, иностранки, они просят, чтобы вы их приняли. Они говорят по-французски, но с таким забавным акцентом! — Он и сам произнес слово «акцент» с акцентом, гнусавя на последнем слоге.

— Можешь провести их в гостиную, я сейчас приду.

Франсуа немного подождал и, услышав, как по полу гостиной двигают стулья, открыл дверь из библиотеки и вошел.

Он увидел трех молодых женщин в дорожной одежде; одна из них была совсем юной. Самая старшая стояла спиной и смотрела в окно, в сад. Она повернулась, и Франсуа Бейль узнал Кристину Калиницкую.

В глубине его души давно теплилась надежда, что она его навестит, но он запрещал себе ждать, и вот она теперь перед ним, протягивает ему руку.

— Добрый день, Франсуа, — сказала она. — Надеюсь, мы вас не побеспокоили, но мне не удалось предупредить вас заранее. Я привезла с собой мою дочь Ольгу. Вы ее знаете, хотя за эти полтора года она сильно выросла. С ней ее французская гувернантка, мадемуазель Бошан.

Ольга сделала реверанс. Она и впрямь сильно выросла и очень походила на мать. «Пожалуй, в ней больше русского, — подумал Франсуа, — маленькие веснушки около носа, пухлые щечки, из-за которых почти не видно глаз». Он заметил, что на лице у нее слева точно такая же ямочка, как у ее матери.

Франсуа поцеловал Ольгу, пожал руку молодой улыбчивой гувернантке-француженке и позвал Флорана.

— Вы со мной не пообедаете? Доставьте мне такое удовольствие, — обратился он к Кристине.

— К сожалению, это невозможно! Человек, у которого мы остановились в Эксе, ждет нас к обеду. Но мы можем еще немного здесь побыть.

— В таком случае Флоран покажет этим барышням имение и, самое главное, наших лошадей породы камаргу. А тем временем, если вы не против, вы мне расскажете, как сюда добрались.

Франсуа провел Кристину в библиотеку, где они оба сели на большой диван с подушками, на котором он привык спать после обеда. Он хотел взять ее за руку, но затем, передумав, спросил:

— Что же привело вас в наши края? Это же для вас так далеко!

— О, это целая история, — ответила Кристина, положив на диван ноги, скрытые длинной черной юбкой. — Мне пришлось провести много месяцев в Варшаве, прежде чем я хоть немного успокоилась. А потом, в начале прошлой весны, я отправилась в Петербург. Туда мы плыли на корабле по Балтийскому морю, потому что ехать по суше было невозможно из-за мародеров и дезертиров. Я намеревалась вступить во владение домом моего отца, он совсем рядом с Михайловским замком. Мне также хотелось узнать, подойдет ли для Ольги Смольный институт для девиц из благородных семей. К сожалению, Ольге в России совсем не нравится. Ей страшно там жить после тех ужасов, которые она видела в Смоленске. Чтобы она изменила мнение, я решила попутешествовать с ней по Европе. В Гамбурге мы сошли на берег, оттуда в экипаже добрались до Парижа. Ольга его обожает и жаждет поступить в тамошний пансион. На это ее настраивает и французская гувернантка.

— Вы собираетесь продолжать путешествие по Европе? — осведомился Франсуа. — А почему заехали сюда? — Немного поколебавшись, он спросил прямо: — Вы хотели меня увидеть?

Кристина, улыбнувшись, откинулась на подушки.

— Да, мы собираемся еще поездить по Европе. Наша ближайшая остановка — в Ницце, где у крестной матери Ольги есть дом на берегу моря. Потом отправимся в Венецию, а оттуда в Вену, которую я хочу показать дочери. К тому же у меня там много друзей. А затем вернемся в Варшаву. Попытаюсь ответить и на второй ваш вопрос, но это будет для меня труднее.

Она взяла Франсуа за руку и стала играть его пальцами.