© Valéry Giscard d’Estaing. La victoire de la Grande Armée / Paris, Plon, 2010

© Петров А.Ю., Бавин П.С., Щелокова О.Р., перевод на русский язык, 2015

© Политическая энциклопедия, 2015

ПРЕДИСЛОВИЕ

В памяти большинства из нас запечатлелись определенные образы, связанные с русской кампанией Наполеона 1812 года, и в частности картины катастрофического отступления Великой армии, утопающей по колено в снегу и преследуемой казаками.

Эти образы навеяны научно-историческими книгами, которые нередко иллюстрируются внушающими ужас репродукциями картин А. Ж. Гро и Ж.-Л. Э. Месонье, а также, у многих из нас, чтением знаменитого романа Л. Н. Толстого «Война и мир». Несмотря на наличие указанных источников, мы имеем смутное представление о тех событиях. Одного из ведущих представителей средств массовой информации я в ходе разговора о возможности постановки фильма на данную тему спросил, известно ли ему, когда именно Наполеон вошел в Москву. Тот, потратив изрядное время на почесывание в затылке и перебирание в голове всевозможных вариантов, ответил, что в мае.

Увы, нет! Гораздо позже! Наполеон вошел в Москву 14 сентября, то есть в начале осени и незадолго до того, как на необъятных просторах России выпал первый снег. Мне самому довелось испытать нечто подобное по пути на рабочую встречу с руководством Польши, которая проходила на юго-востоке страны, в непосредственной близости от границы с СССР. Мы вылетели из варшавского аэропорта, где приземлился военный самолет, доставивший меня из Парижа, в южном направлении, намереваясь добраться до Жешува, расположенного у подножья Карпатских гор. Деревья за городом стояли в зеленой листве, на небе — ни облачка. Когда мы поднялись на борт вертолета, который должен был доставить нас в конечную точку маршрута — имение, где по обыкновению собирались польские руководители, — пилот предупредил меня:

— Погода меняется, скоро пойдет снег, и мы рискуем попасть в тряску.

К несчастью, его прогноз оправдался. Через полчаса полета небо почернело, и наше воздушное судно стало потряхивать. Через каких-то четверть часа погода переменилась окончательно. Вертолет под порывами ветра стал совершать резкие скачки, словно кто-то наносил сильные удары по кабине. Переводчик с польской стороны, которого руководство включило в состав нашей делегации, сидел мертвенно-бледный от страха. Потом он вытянулся на полу, испуская стоны. От испуга у него случился сердечный приступ. По прибытии его пришлось выносить на носилках.

Из иллюминатора я силился разглядеть небо. Но взгляд мой натыкался лишь на снежную бурю, переливавшуюся всеми оттенками серого. Я был зачарован этим ураганом, набегавшими друг на друга волнами густых облаков, гряды которых мы пересекали. Именно тогда, подобно Виктору Гюго, разглядевшему рисунки в чернильных пятнах, я стал видеть смутные тени, силуэты людей в медвежьих шапках, с мешками за спиной и в белых гетрах, которые боролись с ветром, силясь идти вперед. Моему взору открылось ужасное зрелище движения навстречу смерти, начавшегося с приходом зимы.

Наполеон вошел в Москву 14 сентября 1812 года, оставил город только 19 октября, спустя больше месяца, и прибыл на обратном пути в Смоленск 9 ноября. И лишь 23 октября маршал Мортье приступил к полномасштабному выводу войск из Москвы. Уже тогда их дорогу стали усеивать трупы лошадей — первые из числа тех 30 тысяч животных, которым суждено было погибнуть от холода.

Чего ждал Наполеон? В чем смысл этой тридцатичетырехдневной задержки? Какие планы и проекты вынашивал он в своей гениальной голове? И как мог не чувствовать смертоносного приближения зимы, которая готовилась нанести удар?

Кампания началась под фанфары. Министр военной администрации Лакюэ де Сессак великолепно организовал переброску к русской границе многочисленных воинских формирований, входивших в состав Великой армии, — французских, вюртембергских, прусских, польских, итальянских, неаполитанских, австрийских, богемских и даже, как ни странно, испанских и португальских полков. На протяжении всего пути следования войск тыловые службы оборудовали места для привалов, где можно было расположиться на отдых, пополнить запасы продовольствия и фуража. Несмотря на предпринятые усилия, а также деятельность поставщиков вооружения и спекулянтов, произошла задержка, и на левом берегу р. Неман, проходившей по границе Российской империи, наполеоновская армия оказалась только в начале июня 1812 года — в разгар военного сезона.

Война не была объявлена, и последовали странные переговоры между двумя бывшими союзниками по Тильзитскому мирному договору — императором Наполеоном, расположившимся на территории Варшавского герцогства, и императором Александром, остановившимся в городе Вильно (Лифляндская губерния), который французы Великой армии окрестили Вильной. Прежде чем неприятель переправился через Неман, являвшийся границей Российской империи, Александр отправил к Наполеону посланника с последним предложением провести переговоры.

Это был генерал и министр полиции Балашов в сопровождении сво^его адъютанта. В лифляндской деревушке они присоединились к Мюрату, шедшему им навстречу и одетому, по своему обыкновению, в ярко+красный мундир, вызывавший у русских усмешку. Император отказался принять посланника Александра и оставил его под присмотром маршала Даву. Лишь через два-три дня после прибытия Балашова Наполеон согласился дать ему краткую аудиенцию.