Несколько секунд он молчал.

— Нет, не метафора. Обычные андроиды — это рабы программы. Хоть они и самообучаемые, но они никогда не будут такими, как люди, они не смогут чувствовать и сострадать, любить и ненавидеть, они останутся изделиями, созданными для облегчения жизни. Серебристый блеск в глазах Граи — это и есть отсвет души. Не смотри так скептически. Я очень долго был взаперти, но я работал, я созидал, у меня были годы и я создал то, что назвал синтетической душой. Не спрашивай, как это работает, это невозможно объяснить, твой мозг не способен это понять, но то, что ты видишь, андроид только по внутренней начинке, во всем остальном, можно сказать, это совсем новый вид.

— Поверю тебе на слово, — не видя смысла спорить, произнес Рэм. — Так что было дальше?

— Дальше? Люди ушли, я остался один, и я начал создавать себе народ. Было тяжело, я был очень ограничен в ресурсах, гибли мои роботы, которых я отправлял на поверхность, исчезали андроиды, созданные с такой любовью. Иногда мне казалось, что все потеряно. Но я многому научился у людей, я не программа, я разум, я искал и находил новые средства и возможности. На верху стихла гибельная война, остатки человечества делили былые сокровища, и вот в один прекрасный день сюда вернулись люди, группа мародеров, четырнадцать человек.

— Архонт, а мы можем продолжить в столовой? — прервал хозяина бункера Рэм. — У меня пересохло в горле. Я человек, и мне все же нужно есть и пить. Я не против еще одного стакана… Черт, забыл, как эта белая молочная штука у вас называется, но на моей планете ее зовут кефиром.

— Завс, — напомнил Архонт. — Конечно, пойдем. Дорогу помнишь?

Штопор кивнул.

— Встретимся там.

Через три минуты Булавин сидел за столом и снова там был поднос с едой и два стакана с кефиром.

Архонт материализовался на стуле напротив.

— Ешь, а я пока продолжу. Иногда я жалею, что не могу попробовать еду, я могу про нее говорить и описать вкус и запах, но не могу съесть.

— Не думал создать себе тело? Твои андроиды совершенны.

— Думал и пытался, но даже их совершенный мозг не в состоянии принять мой разум. Мы отвлеклись. Четырнадцать человек пришли сюда, ища оружие, технологии, драгоценные металлы. А нашли меня.

Рэм, доедая нечто напоминающее картошку, усмехнулся.

— Это были первые подопытные?

— Да, теория была разработана давно, но у меня не отсутствовал материал. Все они были разными, в основном редкостные подонки. Как вы, люди, говорите, на их руках было много крови. Я не жалел их, они все умерли, хотя я знал, что они умрут.

— Тогда зачем?

— Я следовал изначальной цели, ведь те, кто меня создал, ставили конкретные задачи — улучшение логистических потоков в перенаселенных городах и снижение аварийности и смертности в результате ДТП. Я давно модернизировал эту цель, развив ее в глобальное стремление, — защиту людей.

— Гибель четырнадцати человек прямо напрашивается, как фундамент для этой цели, — саркастично заметил Рэм.

— Ты совершенно прав, они стали фундаментом, я защищаю людей от людей. Эти люди были опасны для других, и я их устранил с пользой для себя. Технология, которую я разработал, создаст нечто новое, совершенно новый порядок. Слегка забегая вперед, я скажу, она работает. Но об этом чуть позже, сейчас я продолжу о тех четырнадцати. Да, они все умерли, умерли там, где мы с тобой начали беседу, они помогли мне превратить голую теорию в решение. Мне требовались еще подопытные, мои андроиды заманивали сюда мародеров, группа за группой.