— Передайте Оле, что сегодня у меня важные дела. Пусть сходит куда-нибудь с подругами. Я на ужин не приеду. И вызовите врача. Надо как можно скорее привести в чувства нашу пленницу. Война с Артуром нам ни к чему.

Джип подъехал к роскошному двухэтажному особняку, обнесенному высоким железным забором. Открылись автоматические ворота, пропуская машину внутрь.

Засуетилась охрана, вызвали хирурга, который лично оперировал Залесского после покушения.

Катю уложили на постель в гостевой спальне. Осторожно разрезали футболку, чтобы осмотреть повреждения.

— Швы разошлись, а рана совсем свежая, — хмурился хирург. — Придется повозиться. Обезболивающее нельзя, если ее успели накачать дрянью. Может не выдержать сердце.

— Нельзя! У нее ребенок остался, — Залесский подошел ближе и с тревогой взглянул на Катю. — Я ее держать буду, а вы, Николай Георгиевич, зашивайте.

Пленница, которая все это время спала, от боли резко пришла в себя.

— Пустите меня! — отшвырнула руку хирурга в сторону она.

— Катя! Потерпеть надо! Швы разошлись…

Залесский уложил ее в подушки и придавил своим сильным телом.

— Просто потерпи. Слышишь?

Она забилась под ним изо всех сил.

— Не трогай меня! Не трогай!.. Предатель! Все вы предатели!..

Он вдруг ощутил желание. Снова, как и тогда, пять лет назад. Страсть от соприкосновения тел и ее отчаянного сопротивления разгорелась с новой силой и никак не поддавалась контролю.

— Катя… черт…

Зажал ее поврежденную руку, и Николай Георгиевич принялся за работу.

Быстро наложил швы и перебинтовал руку.

— Вот и все. До свадьбы точно заживет, — по-доброму усмехнулся он и принялся складывать инструменты обратно в свой кейс.

Влад выпустил Катю из своей стальной хватки, и она, всхлипнув, забилась в угол постели.

Залесский почувствовал себя неловко.