Сразу после случившегося рядом с гарнизоном выставили посты. В городке работали следователи и военные. Стараниями последних и были вывезены из опустевших домов вещи, но все равно попадались какие-то «мелочи» в виде забытой куклы, детской машинки, полуистлевшего тапочка или книги, которые служили напоминанием, что когда-то здесь жили люди. Саму трагедию замолчали, дело засекретили и отправили в архив. Может, кто-то, как Роман несколько лет назад, и пытался выяснить правду, но вряд ли преуспел.

С замерами покончили уже к вечеру. И хоть оба были уставшими, решили заехать еще в парк аттракционов.

Роман припарковал машину рядом с древней развалюхой на колесах и взял сумку с оборудованием. Вита вышла наружу и бросила на виднеющиеся вдали ворота тоскливый взгляд, но жаловаться не стала. Роман чуть замешкался, завязывая шнурок на кроссовке, поэтому Вита скрылась в парке без него.

– Ром! – вдруг закричала она. – Тут человек лежит!

Он подбежал к ней и увидел под забором молодого мужчину.

– Пьяный?

– Не похоже. Запаха нет. Ром! Он головой ударился! Кровь… Ой!

Вита испуганно отшатнулась, потому что мужчина громко застонал и пошевелился.

– Слава богу, жив!

Роман мягко оттеснил ее и склонился над незнакомцем. Тот протяжно вздохнул и попытался сесть. Роман помог ему, и когда мужчина привалился спиной к бетонному парапету и поднял на него глаза, спросил:

– Вам плохо? «Скорую» вызвать?

– Н-не надо, – ответил незнакомец и поморщился, когда коснулся рукой затылка.

На его пальцах осталась кровь, и Роман оглянулся на нервно перетаптывающуюся рядом помощницу:

– Вит, принеси аптечку!

Вглядевшись в лицо парня, она внезапно побледнела, но, спохватившись, взяла протянутые ей ключи и сорвалась с места.

– Что случилось? – обратился Роман к незнакомцу, на вид – ровеснику. – Вам стало плохо? Или вы упали?

– Упал, – после заминки ответил мужчина и осторожно вытянул шею, будто выглядывая кого-то поверх плеча Романа. – Пытался перелезть через забор и сорвался.

– Зачем через забор? Выход же рядом!

– Там закрыто, – ответил мужчина, оглянулся на выход и, увидев настежь распахнутые ворота, тихо выдохнул: – Фигасе! Не померещилось же мне! И все опять цветное, было же черно-белым.

Он тут же осекся. А Роман, наплевав на тактичность, потому что когда человеку плохо, о тактичности приходится забывать, спросил: