— Что? — смело его перебиваю, вновь оказываясь рядом. — Что ты можешь мне сделать после произошедшего? — заглядываю в вроде бы непонимающие ничего глаза, да только не верю я ему. Он просто очень хороший актер, которому удается манипулировать людьми. — Опять станешь свои уроки мне преподавать, да? Плевать я на них хотела. Уже не страшно. Сегодня была последняя капля.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? — пытается схватить за руку, отскакиваю в сторону, как от прокаженного. Если он меня коснется, меня это просто уничтожит. Морейра не имеет никакого права даже пальцем до меня дотрагиваться, не позволю ему сделать это. Больше никогда! Никогда! — Блэр, хватит вести себя как маленький, обиженный ребенок. Будь взрослой женщиной, расскажи, что с тобой случилось? Почему ты тут оказалась, вместо того, чтобы дома быть…

— Дома? — на место ярости приходит истерика — дикий смех вместе со слезами. — Это тюрьма, темница. Логово Дьявола, куда ты, — показываю на него пальцем. — посадил меня, как свою пленницу, лишив всего. Я не твоя рабыня, чтобы держать подобно наложнице в гареме, где разрешения она должна получить только после разговора с хозяином, — откидываю назад мешающие волосы, тяжело вздыхаю и закусываю нижнюю губу. Сейчас я могу наговорить ему всего, что накопилось в душе. Ну и пусть. Мне уже терять нечего, я все, абсолютно все потеряла за этот месяц. Счастливая жизнь обернулась адом. Меня купили как лошадь на аукционе, дергая за ниточки подобно марионетке. Искусно, болезненно, очень мучительно. — Дай мне развод, Родриго, — озвучиваю то, над чем раздумывала уже очень давно.

За секунду выражение его лица меняется с беспокойного и непонимающего на яростное и угрожающее. Похоже, мужчина в шоке от услышанного, а возможно до конца не осознает то, что только я произнесла. Но только вот слов назад не воротишь, не вернешь. Они сорвались с языка, повисли в воздухе.

Теперь пусть Родриго реагирует как-то на них. И насрать, как именно он это сделает. Он для меня никто! Такого мужа я не хотела, совсем не знала его до свадьбы. Пошла на этот шаг, лишь бы маму спасти. Но так и не смогла, так как Морейра все равно ее уничтожил.

— Ты никогда не получишь развод, малышка, — грозно, повелительным тоном. Пытается запугать, вызвать настоящий ужас, чтобы кровь в жилах стыла. Возможно, так и было раньше, но те времена прошли. — Ты моя жена! Ты дала согласие перед Богом и людьми. Или забыла, что за условие было нашего брака?

— Моя мама мертва, — подлетаю к нему, как фурия и еще одну пощечину ему даю. — Она покончила с собой, так как ты отобрал у нее все имущество, оставил без реала в кармане. Ты монстр, — пощечина. — Ненавижу тебя! Ублюдок!

Собираюсь врезать ему кулаком прямо по носу, чтобы сломать его к чертовой матери, но Родриго оказывается проворнее. Хватает мою ладонь, больно сжимает в своей руке, от чего стону на всю комнату, после чего бесцеремонно бросает на кровать.

Не успеваю толком среагировать, как он уже поднимает обе мои руки над головой, а сам садится мне на бедра, чтобы прекратила брыкаться. А я не могу, не хочу, чтобы он рядом был. Пытаюсь укусить за запястье, но сама себе боль причиняю неосторожными движениями. Сбросить его с себя точно не получится, слишком тяжелый мужчина, да и сил таких у меня нет. Наклоняется чуть к моему лицу, заглядывает в глаза и оставляет легкий поцелуй на скуле.

Такое его отношение становится последний каплей. Скапливаю во рту образовавшуюся слюну и тут же плюю в его ухмыляющееся лицо. Такого он явно не ожидал, поэтому и отпустил мои руки, чтобы тыльной стороной ладони вытереть щеку. Получаю маленькую свободу, приподнимаюсь на кровати и острыми ногтями провожу по его лицу в опасной близости от правого глаза.

Пусть там след останется, а еще лучше шрам на всю его гребаную жизнь, которой он не достоин. Другой рукой хватаю его копну волос и тяну на себя, вызывая стон боли. Мучения ему приношу таким образом. Хотя мы не квиты и никогда не будем, сейчас этого достаточно. Его ноздри раздуваются, он с яростью глядит на меня, после чего отвешивает звонкую пощечину.

— Сука, — рычит как раненный зверь, попавший в капкан. Он недоволен, зол, взбешен, я же смеюсь над ним, откровенно издеваюсь. — Какая же ты сука, — резко падаю на простыню. Кожа на щеке горит и колется. Перед глазами черные точки появляются, из груди вырывается истеричный смех, который все же прекращается, стоит ему надавить ладонью на шею. — Успокоилась? Или мне еще раз тебя ударить, чтобы прекратила истерить? — молча киваю головой, глядя в его глаза.

Вот и настоящий Дьявол появился. Не хватает лишь демонического лица, крылья и рогов. Монстр вырвался из клетки, получил свободу. А у меня внутри все пусто, там нет ничего, просто темнота поглотила. Кажется, будто бы истекать кровью начинаю, которой с каждой секундой становится в моем организме все меньше и меньше.

Страха нет, как и каких-то элементарных человеческих чувств. За грудиной печет, дышать становится трудно. Хватаю ртом необходимый воздух, ощущая ослабление хватки на горле.

— Мерзавец, — громко кашляю. Слезы из глаз, их соленый вкус на губах.

— Прекрати, — снова приказ. — И сделай милость, расскажи, что с Маурой? Неужели, алкоголь ее окончательно погубил, что она решилась на самоубийство? К которому я, кстати, не имею никакого отношения. Впервые это слышу от тебя, милая Блэр.

Ах, как он искренне говорит об этом, словно бы удивлен и шокирован не меньше меня. Да только не верю ему, он врет. Родриго Морейра тот еще мерзавец, ломающий чужие жизни ради удовлетворения своих грязных потребностей. Чтоб он сдох как можно скорее. Явно никто не огорчится из-за его смерти.

Наоборот, весь мир обрадуется, что сам Люцифер вернулся в свой ад. Будь у меня что-то под рукой, однозначно бы избавилась от такого урода, но вместо этого приходится терпеть его. Смотреть с вызовом в его черные глаза, не показывать страха и молиться Богу, чтобы меня избавили от присутствия такого монстра в жизни.