— Мам, — тяжело вздыхаю, не зная, как начать этот разговор, ведь столько мыслей сейчас в голове находится. За какую бы из них ухватиться? — У тебя все в порядке? Как ты? Держишься? Папа ведь…
— У меня все просто замечательно, — разводит в сторону руки, улыбаясь во все тридцать два зуба. Она выглядит такой довольной, счастливой, словно и правда жизнь у нее удалась, а проблемы не посещают ее дом. — Устраиваю небольшой прием в особняке в поддержку благотворительного фонда, — берет меня за руку и сжимает в своих ладошках. Какие же они у нее холодные, как будто она побывала в морозильнике. Страшно за нее очень становится. Тем более эта ее новость вызывает плохое предчувствие. Даже сорока дней не прошло со смерти папы, а мама уже устраивает какие-то мероприятия. Конечно, благотворительность — это дело хорошее, но только не в это же самое время. Траур должен еще немного продлиться, ради приличия, памяти своего мужа. — Вас с Родриго я там жду, так как он же любит принимать во всем этом непосредственное участие. Хочет таким образом душу спасти от…
— Маура! — громкий мужской голос раздается рядом со мной. От неожиданности вздрагиваю, на месте подпрыгнув, убираю руку из ладошек мамы и тут же в объятьях этого мужчины оказываюсь. Дрожь проходит по позвоночнику, участок кожи, до которого он дотрагивается, начинает покалывать. Будь он огнем, точно бы ожог остался от его прикосновения. — Все также ванилью пахнешь, малышка, — шепчет мне на ухо, прикусив его мочку.
Ногтями впиваюсь в запястье руки, которой он обвил мою талию, не смея показывать себя слабой перед ним и мамой. Все равно это мне не поможет. Поэтому просто губу нижнюю прикусываю, сдерживая поток слез.
— Рад видеть тебя у нас, — теперь он обращается к своей новоиспеченной теще, показывая себя очень дружелюбным человеком. Словно искренне рад здесь ее видеть. Мне не дает и шага сделать, стоя за спиной и прижимая к себе. Дает почувствовать попкой его твердый член сквозь ткань спортивных штанов. С его волос капает вода, а значит он либо в душе был, либо посетил свой бассейн. Пока я в комнате сижу, он наслаждается ничем не изменившейся жизнью. Ну вот зачем я ему, раз и так у него все хорошо? — Приглашение на прием пришлешь?
— Разумеется, — с сарказмом в голосе говорит мама, пробегая взглядом по мне. Не вижу никаких перемен в ее эмоциях. Она все также широко улыбается, глядя на нас с мужем. Неужели, так радостно ей от этого? — Как ваша семейная жизнь?
— Твоя дочь, донья Керкленд, прелестная жена. — Кладет голову мне на плечо, еще сильнее в объятьях сжимая. Я словно в тисках нахожусь, того и гляди кости все окажутся переломанными. Становится больно и очень неприятно, хочется сбежать отсюда, навсегда закрыться в своей комнате, но я продолжаю стоять рядом с Родриго, не в силах ему сопротивляться. — Это лучший подарок в моей жизни.
Ярко ощущаю, что под этой фразой он подразумевает нечто совершенно другое. Что я его собственность, красивая игрушка. Он волен делать со мной разные, даже самые страшные вещи. А я не смогу ему в этом противостоять, так как сил явно не хватит. Даже сейчас ни одного слова не говорю, ведь последствия суровыми будут, если без его разрешения рот открою. Мне не нужно повторение утренних событий. Да и мама вряд ли сможет помочь мне в этом. Тут, в этой обители дьявола, она бессильна. Противостоять ему бесполезно.
— Мне уже пора. — Слова мамы как приговор на смертную казнь, что исполнится прямо сейчас, стоит лишь ей комнату покинуть. — Увидимся на моем приеме. — Вот и все. Она просто проходит мимо нас, открывает дверь и выходит в коридор. Постепенно стук ее каблуков становится все тише, а через несколько секунд и вовсе смолкает. Наступает гробовая тишина, нарушаемая только тикающими часами на каминной полке.
— Я много раз предупреждал тебя, сеньора Морейра, — шипит сквозь зубы, сдавливая как можно сильнее мою талию. Да он способен на части меня разломать, если очень постарается. Все тело боль охватывает, слезы все-таки из глаз текут, внутренности готовы наружу выбраться. Мне становится очень плохо, кислород в легких готов кончится. — Теперь же пеняй на себя, моя малышка. — Резко к себе разворачивает, смотря адски черными глазами. Еле на ногах удерживаюсь, голова слегка кружится, живот от его рук очень болит, как бы следов там никаких не осталось. — Сегодня состоится наша первая брачная ночь, дорогая жена. — Фраза подобна выстрелу из пистолета, что задевает жизненно важные органы и медленно подталкивает к смерти, раскрывшей для меня свои объятья.
Пустынная местность где-то за городом, где нет ни души. Пугающая, наводящая на недобрые мысли, вызывающая дикий страх. Глубокая ночь, которая создана для объятий страстных любовников, коварных планов, нескончаемого веселья. То, что нужно двум людям, сидящим в тонированной машине и обсуждающих свои дальнейшие действия. Женщина в черном костюме и неприметная фигура в сером одеянии с накинутым на голову капюшоне. От чего нельзя разглядеть, кто же это такой там за рулем: мужчина или женщина. Кому принадлежат сказанные прямо сейчас слова?
— Неужели, ты готова на это пойти? — Издевается с явной насмешкой, провоцирует на откровенный разговор. — Сможешь спать потом по ночам, вспоминая свой самый грязный поступок? Даже святая вода не отмоет твой грех. Уж поверь мне на слово.
— Мои грехи, — тут же отзывается женщина, в глазах которой видна убийственная решительность. Да, она готова на все, лишь бы план осуществился. — пострашнее твоих будут. Жизнь многому научила, так что сон у меня крепкий без кошмаров. То, что мы задумали с тобой, не причинит мне никакого вреда. Чего не скажешь о тебе.
Наклоняется чуть вперед к собеседнику, желая к лицу прикоснуться, но вместо этого получает болезненный удар по руке. Шипит сквозь стиснутые зубы, бросая на водителя презренный взгляд. Да как кто-то смеет так с ней обращаться? Она не девочка для битья, она сильная женщина, имеющая много денег и парочку влиятельных друзей.
— Тогда скоро увидимся, — отвечает так, словно недавнее событие никакого глобального значения не имеет, что приводит женщину в бешенство. — Прошу покинуть мою машину. — Перегибается через ее колени, открывает дверцу машины и жестом показывает убираться прочь. Никаких манер, только сплошная грубость.
Особа в черном костюме покидает автомобиль, чтобы через шесть шагов сесть в свой, завести мотор и направиться в город, оставив позади эту темную местность, которая хранит одну страшную тайну. Разработку крупномасштабного плана, осуществление которого возможно понесет за собой человеческие жертвы, но эти двое заговорщиков готовы к такому повороту событий. Хоть и не думают о смерти кого-то, но все же она вполне себе может наступить, если кто-то встанет на их пути и не даст довести дело до конца. Они так долго к этому шли, что сворачивать на пол-пути не имеет никакого смысла. Информацию же с флеш-карты получили, теперь остается действовать с умом, ничем себя не выдав. Иначе все провалится. Никто и ничто не должно им в этом помешать. Наказания ведь заслуживает каждый, святых нет, все имеют грехи, за которые в аду предназначено особое место пыток.
Глава 13
Все же некоторые события в жизни отодвигаются на второй план, так как им не суждено сбыться именно в этот момент. Они произойдут потом, в самое лучшее для этого время. Не вчера, так сегодня, не завтра, так через пару дней. Вот наша первая брачная ночь с Блэр сорвалась, так как я решил оставить девушку в покое, дать ей немного свободы, а не заявлять в спальне на нее свои права. Да, жалел об этом, хотел изменить свое решение, взять ее силой, стать ее первым мужчиной. Но все же человеческие чувства даже у такого чудовища, как я, существуют. Бываю иногда на них способен в редких случаях.