Из-за двери высунулась пламенная голова. Оглядев нас одновременно максимально сурово и при этом ехидно, Ленарт возвестил:

— Рени, к тебе там посетители, простите что отвлекаю. — и подмигнул почему-то мне.

Я повертела в руках скомканный, насквозь промокший платок, хлюпнула распухшим носом.

— Я постираю и верну. — пробормотала неуверенно и поднялась. Как всегда, после срывов, когда посторонним наговоришь всякого, становится мучительно неловко от непонимания, как теперь строить отношения, как говорить с человеком, которого насильно переместили в более близкий круг.

Директор тоже, видимо, испытывал двоякие чувства, потому что просто кивнул, не глядя на меня. Уже в проеме почувствовала его пальцы на своем плече. Обернулась.

— Помни о том, о чем я тебе сказал. — проговорил он вполголоса. Серая радужка казалась почти черной. — Магов, имеющих право на алую форму, осталось слишком мало, и мы не можем позволить себе роскошь быть одиночками.

Выпустив меня, он закрыл дверь.

Внизу, в небольшом холле, дальше которого не впускали посторонних, сидит мама. От неожиданности я замираю, и картинка отпечатывается в памяти.

Она сидит напротив окна, в глубоком темно-красном кресле. рассеянно глядя за стекло. Солнечный свет проходит сквозь кофейного оттенка волнистые пряди, ореолом окружает голову. Она сидит очень прямо, одетая в неброское серое платье, и на секунду мне хочется броситься к ней, но сомнения тянутся за мной как якорь, не давая сделать шаг.

Ленарт, отирающийся в углу, бросает взгляд на меня и поспешно исчезает в боковом коридоре. Встреча близких родственников не самое интересное развлечение.

Делаю наконец шаг вперед, отклеившись от косяка. Я в той же пропыленной, пропотевшей черной форме, волосы растрепались, глаза горят от слез, нос заложен, но мне впервые не стыдно перед ней за свой несуразный вид.

Мама поворачивается на звук шагов и недоуменно разглядывает меня, перебегая взглядом от ботинок до спутанной макушки.

— Привет. — тишина давит почти так же сильно, как ее взгляд.

Брови взлетают почти к середине лба.

— Здравствуй, мама. — поправляюсь я, сажусь в соседнее кресло. Между нами почти полтора метра пустого пространства, наполненного солнечными лучами и редкими пылинками.

— Ренн. — имя, как камень, падает куда-то на ковер между нами.

Я откидываюсь в кресле, вытягивая ноги. После сегодняшней беготни и сидении на неудобном стуле в кабинете директора это приносит ощущение полноценного счастья.

Мама следит за моими движениями осторожно, искоса. Не выдерживает:

— Почему ты так одета?

О да, я ждала именно этого вопроса.