— Ты мое самое свирепое, самое любимое чудовище. Рядом с тобой я ничего не боюсь, — прошептала Яна чуть ежась на прохладном ветру.

Когда прибыли ко дворцу, нас помимо небольшой свиты во главе с императрицей встречал, наверное, весь город. Все прилегающие к дворцовой пристани улицы и площади были полны народу. Корабли и лодки приблизились вплотную, но оставили широкий проход для яхты.

— Идите первыми, — велел император, пропуская нас вперед возле трапа.

— Но так нельзя, пап, это не по протоколу.

— Я решаю, что по протоколу, а что нет, — приказал, как отрезал Вилгель.

Принцесса уверенно взяла меня под руку и повела к сходням. Император степенно следовал за нами. Утомленная долгим ожиданием толпа радостно взорвалась громкими криками и приветствиями. Императрица тоже отделилась от свиты и прошла нам на встречу. Ускорив шаг, она налетела на нас и обняла, сразу обоих. Она держалась очень уверенно и гордо, но ее глаза были полны слез.

Император торжественно махал рукой собравшимся горожанам. Арана тихо прошептала, так чтобы слышали только мы.

— Третье протокольное движение.

Янка тихонько толкнула меня в бок.

— Повторяй за нами.

В кокой-то момент, император, принцесса, я и императрица синхронно поклонились людям, стоящим у высокой пристани. Поклон повторился три раза, после чего, толпа радостно стала выкрикивать «Да здравствует император!»

Завершив протокольный поклон подданным, которые пришли на выручку своему императору, мы отправились во дворец.

— Сколько их было? — спросила Арана, держа под руку мужа.

— Больше чем я надеялся, — ответил император уклончиво. — Но наши дети справились. Хотя, даже я боюсь представить, что им пришлось пережить.

— Сколько! — не унималась императрица.

— Полторы сотни.

— О боги! Надо срочно вызвать гвардейцев-резервистов. И магов из академии. И как они только выжили!? Скоро должны подойти еще несколько кораблей северного конвоя.

— Успокойся, дорогая. Тут все не просто. Надо поговорить с мастером Айдером. Он лучше всех разбирается в этом вопросе.

— Айдер! — удивилась Арана. — Он же, вроде, лингвист, переводчик.

— Тем не менее, его кое-что связывает с Хартарами. Есть у них, в конце-то концов инстинкт самосохранения.