На это могло уйти слишком много времени…

Собравшись, Алонов в последний раз оглядел поляну и болотце. Помятая трава, несколько сломанных веток и хворост, оказавшийся лишним для костра. Широкое выжженное пятно на месте самого костра… и больше ничего.

Ничего о людях, которые провели здесь ночь. Ничего, что могло бы рассказать о них, кроме того дерева в болотце.

Может быть, они выронили какой-либо предмет? Нет.

Даже нет ни одного окурка. Неужели ни один из четверых не курит?

Алонов топтался на чужом привале. Странно, костер развели большой, горел он всю ночь, наверное, а золы мало. Совсем не видно свежего пепла. Значит, они разбросали золу, подмели; поэтому место, где горел огонь, кажется старым. Но на размышления не было времени…

Скорее, скорее! Алонов взбежал на водораздел, замыкавший плоскую котловину, присел в бурьян, наблюдал.

Отдавшись наблюдению, он не думал о другом.

Для безразличного путешественника, для проезжего, который от безделья обозревает наши степи из окна вагона или из автомобиля, они кажутся плоскостями, открытыми во всех направлениях. Внимание случайного человека быстро притупляется кажущимся однообразием равнины, и, даже если он чувствует своеобразное величие того, что принято называть бескрайным простором, его глаз ждет и ищет изменения скучного ландшафта.

Но уже для медленного пешехода или всадника, наблюдающего мир степей с небольшой высоты, степи открывают свои возвышения и углубления, порой манят уютными лощинами и укромными балками. Оказывается, что здесь много отличных укрытий и для человека и для зверя даже в самых мелких впадинах.

А сколько безопасных рытвин, сколько заманчиво-надежных защит от пули предлагает солдату кажущееся ровным, как стол, поле, когда он под огнем перебегает и переползает к указанному ему рубежу для атаки!

Такой и была сегодня степь для Алонова. В степи –

враг. И Алонов наблюдал терпеливо, внимательно. Все же его ночная разведка принесла плоды! По подслушанным обрывкам разговора он предполагал, что враги не думают о нем, не боятся его преследования.

А ведь это верно! Конечно, у него были две причины для бегства: страх перед ними и еще большее основание –

боязнь быть обвиненным в нападении и убийстве из засады. Конечно, враги должны считать, что он бежал всю ночь и сейчас очень далеко.

Нельзя сказать, чтобы это было результатом серии выводов, заключений, – Алонов скорее почувствовал, чем решил: у него больше нет ужаса перед возможным обвинением в убийстве. Да, страх исчез. К этому ощущению, естественно, пристраивались выводы из наблюдений. О

многом говорило скрытие неизвестными трупа.

Вдали появились фигуры людей – очень далеко, на линии горизонта, до которого по местности было километров пять. Алонов достал компас и сориентировался –

враги были на юго-востоке, они сохраняли взятое направление. А где же бинокль? Только сейчас он вспомнил, что в кармане теплой куртки лежал бинокль. Украли… Сожалеть об утрате не было времени, да и праздное это занятие!

Сейчас враги исчезнут совсем. Нужно уменьшить расстояние до них.