— Ие Нуи, Ие Нуи! — шептал Ионг, указывая на поросшую бамбуками вершину горы. Я моментально вскочил и схватил бинокль. Крупные животные золотисто-желтого цвета легко и грациозно пробирались сквозь чащу бамбуков по откосу.

Я представлял себе takin’ов совсем не такими, какими увидел их в этот солнечный день на вершинах Та-Пай-Шан. Все в них казалось нереальным. Это были поистине мифические звери.

Для того, чтобы стрелять по животным, необходимо было обогнуть край ущелья и добраться до горы, на которой они паслись. Скалистые склоны были почти отвесны. Пришлось пробираться сквозь густую чащу бамбуков, раздирая себе в кровь руки и лицо. В одном месте я зацепился охотничьей курткой за выступ скалы и повис над пропастью глубиною более 300 футов. К счастью, мне удалось поставить ногу на выступ в скале и ухватиться за ствол бамбука.

Эти бамбуки, при небольшой высоте — 10–15 футов, — имеют толщину не более, как в палец, но растут очень густо. Вернувшиеся с разведок охотники сообщили, что животные близко, так что по ним возможно стрелять. Выглянув из-за выступа скалы, я заметил среди зарослей бамбука легкое движение; вслед за тем из чащи выплыла фигура красивого животного. Я выстрелил. Животное скользнуло вперед, но тут злосчастный Ионг, который держал мое запасное ружье, не выдержал и поднял бешеную пальбу чуть ли не у самого моего уха. Пришлось ждать, пока он не окончил своей бомбардировки. Легко представить себе, как обидна была для меня эта бессмысленная стрельба. При первом же выстреле остальные животные, лежавшие в чаще, вскочили, и их желтые фигуры замелькали среди бамбуковых джунглей. Приходилось стрелять уже наугад.

Убитое мною животное оказалось еще детенышем. Взрослая самка не убежала далеко, а остановилась на скале, над нашими головами. Мне удалось подстрелить и ее. После полудня мы вернулись домой. Вскоре затем мы выехали в Пекин.

«Золотое руно» — такин (Budorkas Bedfordi) из пров. Шансы. Около животного — Эндрьюс и его спутник-китаец.

Покидая Линг-Тай-Миао, я оставил там двух наших спутников-китайцев, дав им инструкцию не возвращаться до тех пор, пока им не удастся добыть двух крупных экземпляров. Месяц спустя они вернулись в Пекин с ценными трофеями, состоявшими из трех крупных животных, причем туземец Лао-Чунг приписывал весь успех охоты чудесным силам старого китайца Ванга.

Глава III

В пути

Наша экспедиция выехала из Пекина 17 апреля 1921 г.; задолго до этого дня в главном лагере кипела работа; каждый был занят приготовлениями к длинному летнему сезону, который нам предстояло провести в пустыне. Дворик перед лабораторией был загроможден ящиками, шкурами и разными предметами, которые предназначались частью для отправки в Нью-Йорк, частью же для наших надобностей в Монголии. На главном дворе гудели моторы автомобилей, готовившихся к дальнему путешествию под наблюдением Кольгета, заведующего главным транспортом.

Сирень и другие деревья были в полном цвету и как будто посылали нам привет и пожелания счастливого пути.

Наконец, все семь автомобилей, окончательно снаряженных, в стройном порядке двинулись по длинной долине по направлению к горному плато.

Первое испытание для наших машин было весьма серьезно, так как грунт дороги был весь изрыт колеями китайских телег, ямами и обвалившимися со скал камнями. Благополучное прибытие в Туерин, куда направлялась наша экспедиция, могло бы служить хорошим испытанием их прочности, так как эта часть дороги самая скверная.

По мере того, как мы подымались выше, перед нами развертывались панорамы одна другой красивее. Над нами возвышался вал из базальтовых скал, заканчивавшийся Великой Китайской Стеной, которая длинной, извилистой лентой змеилась по нагорью. Но вот, преодолев наконец последний крутой подъем, автомобили с пыхтением и ревом миновали узкий проход в стене.

Перед нами лежала Монголия, страна пустынь с их миражами, страна бесконечных зеленеющих степей, снеговых вершин и бурлящих потоков, Монголия, таинственный, желанный край, от которого мы так много ожидали…

Автомобиль Эндрьюса, увязнувший в снегу.

Среди обработанных полей с зеленеющими всходами мы проехали к большой деревне Мио-Тао. Здесь в китайской харчевне нас ожидали наши передовые посланцы с запасами бензина, продуктами и разными предметами снаряжения, высланные вперед на телегах. Большое количество груза, присланного из Нью-Йорка, опоздало для отправки с караваном, и их пришлось разместить на автомобилях, к великому ужасу Кольгета. На каждый грузовик теперь приходилось по меньшей мере две тонны, т. е. вдвое больше нормальной нагрузки; но другого выхода не было, так как все было необходимо для экспедиции.

Шел сильный дождь, когда мы покинули деревню. Кое-где по пути нам попадались грязные деревушки, разбросанные по этой местности, излюбленной разбойниками, которые нередко нападают здесь на караваны, направляющиеся в Калган.

Вначале, при выезде из Мио-Тао, я даже был до некоторой степени обескуражен тем, что первый день пути прошел гладко. Из прежних моих путешествий я вынес суеверное убеждение, что первые шаги каждой экспедиции должны быть связаны с затруднениями, что служит залогом дальнейшего успеха. Теперь я мог успокоиться: затруднений оказалось достаточно.

Автомобиль в зыбучем песке.