Да только испытание тренером проходили немногие. Я бы сказала, единицы. Тут вам не мячи пинать в школьном спортзале. У Василича не сорвёшься.

– Гош, помоги, а. Ты же все про всех знаешь.

Тяжело вздохнула. Справочное бюро Маргоша к вашим услугам, блин. Вообще, да, я реально все знала. Выучила свод незыблемых никому не понятных, но свято соблюдаемых правил.

Правил на площадке (те хоть в своде написаны), правил вуза, правил учебы в спортунивере и правил тренера. Последний список был вообще бесконечен.

Ну и что мне с ней делать? Тяжко вздохнула. Наверняка ж бред опять какой узнавать будет. Ну,или по Самсонова. Так и вышло:

– Помоги достать пропуск к Мише на вписку.

Закатила глаза. С годами Мишины вписки стали… Ну очень популярными. Статус их рос и менялся и теперь это уже были закрытые вечеринки элитного клуба спортсменов-алкоголиков.

Шучу. Многие на них не бухали даже. Неизменным оставалось одно: ужратый в хлам хозяин вечеринки. Мое же место там неожиданно стало постоянным.

Второй раз я оказалась там, когда поняла, что не справляюсь. Сама не в силах пережить несостоявшееся насилие. Вспоминала первую вечеринку по минутам едва ли не каждый день. Тогда я просто прошмыгнула мимо родителей Миши и поплелась домой. Там меня ждала взбешенная мать.

Едва увидев меня на пороге, она сначала остолбенела, а потом заорала:

– Кто это сделал? Ты их запомнила? Мы их засадим! Доченька моя, что же они с тобой сделали.

Первая реакция прошла достаточно быстро. Я сбивчиво объяснила, что произошло. Я не хотела разборок, зачем они мне. Все просто: не лезь, куда не следует.

Я ожидала поддержки, понимания. Просто любви, той самой простой материнской любви, о которой пишут в книжках. Безусловной. Но получила лишь:

– Ты же понимаешь, что сама виновата? Нечего шляться, где ни попадя. Я говорила тебе, что это плохо кончится. Хорошо ещё все относительно обошлось. А теперь иди лучше тренировками и учебой займись. Это все ерунда. Я поговорю с ректором.

И, как я ее ни умоляла, ничего не смогла добиться. Ибо до ректора она дошла, скандал раздула, но тут помощь пришла, откуда не ждали. А именно от имени Миши Самсонова.

Все, что связано с ним, заминалось и затиралось. Ставилось на паузу, и делу хода не дали. К слову, ребят, что пытались меня… я с тех пор и не видела. Но это не означало, что все прошло для меня бесследно.

И вот уже через месяц я снова стояла перед дверью. В кармане перцовый баллончик. Новая стрижка, покороче, чтобы никто не узнал и не смог схватить за волосы.

Снова дверь открылась. И снова меня без вопросов пустили. Кто-то туда не мог попасть ни разу за все время существования, а я просто заходила. Чудеса.

Тот вечер я просидела в углу, наблюдая. Панические атаки то заставляли меня вздрагивать и правильно дышать, то отпускали. Когда пьяный народ стал уходить, я тоже выскользнула.

В ту ночь я рыдала в подушку от облегчения. Вот говорят же, клин клином вышибают. Я свой вышибла и впервые с момента попытки насилия забылась спокойным сном.