Смотритель некоторое время глядел на меня и, наконец, кажется, решил, что со мной делать. Он протянул мне руку, с плотоядным выражением на лице.
— Нет, Марк, это моя добыча, вы не можете, — попытался заступиться мужчина.
— Ну да… ты же не знаешь. Она несколько недель моя, — с явным удовольствием обозначил вампир. Такое чувство, что здесь шла невидимая и не обозначаемая баталия, главным призом в которой являлась я. И по сути, дело было не в том, что я знаю о существовании мира сверхов, а в обычном мужском эгоизме.
— Что, правда? Будете тут мериться, у кого пиписька длинней?! Я ничья и не собираюсь становиться ничьей добычей! Я человек и имею определенные права!
Лорали рассмеялась, наблюдая за ситуацией, чем окончательно меня вывела.
— А ты вообще молчи, сучка лживая!
Марк наблюдал за моим взорвавшимся поведением уже с явным удовольствием. Его забавляло то, что здесь, в его кабинете во все стороны летают искры. Он оперся о стол и пустил ситуацию на самотек. Отчасти, я могла его понять, ведь он, наверное, впервые за долгое время испытывает хоть что-то, кроме скуки. Пусть это и связано с гордостью и самодовольством. После долгого молчания, которое было наполнено испугом Лорали, замешательством Александра, моим гневным сопением и улыбкой Марка, последний произнес:
— Присоединяйся ко мне, — предложил он. — Из тебя выйдет отличный вампир. Если ты мне откажешь, — через один взмах ресниц он оказался рядом, и, едва касаясь губами моей шеи, прошептал, — то я не смогу отпустить тебя. Ты слишком много знаешь.
Закатив глаза, я бесцеремонно оттолкнула вампира, чья рука лежала на моей шее не как агрессивный знак, а скорее как предложение большего. В последнее время меня столько раз хватали за горло, и ни разу толком не задушили, так что я уже сомневалась, что вампиры действительно горазды на убийство. Складывалось ощущение, что они горазды только слова говорить и угрозами кидаться.
— Ты не убьешь меня, — заглянув прямо в глаза Марку, твердо заявила я, — не знаю почему, но я представляю для тебя немалый интерес, поэтому не будем ходить вокруг да около. Решите свои дела с Александром, и я покину этот бар, навсегда забыв о существовании вампиров и сверхов. Для надежности — можете меня зачаровать. И все останутся довольны.
С минуту в кабинете властвовала тишина. Александр обескуражено поглядывал то на меня, то на Марка, Лорали возмущенно пыхтела в углу, и желала что-то сказать, но смотритель остановил ее жестом. Мы долго смотрели друг другу в глаза, но никто не уступил. Тогда мужчина ответил.
— Ну что ж. Ты права. Я не знаю что это — моя кровь или что-то большее. Я сохраню тебе жизнь, — я сделала ехидное выражение лица, будто могло быть как-то иначе, — но кое-что попрошу взамен. Одну ночь.
— Что? Переспать? С тобой??? — я с отвращением воззрела на вампира. Да, конечно когда ко мне, с проблемной личной жизнью и отсутствием секса, так искусно прикасается мужчина, имеющий не малый опыт совращения и ублажения женщин, колени само собой подкашиваются и тело начинает отвечать на природный зов, но я еще в своем уме, чтобы понять — я не хочу спать с вампиром! Это же некрофилия с элементами зоофилии! К тому же, если я это сделаю, мне никогда не даст покоя моя совесть, потому что я начинаю иметь представление кто такой Марк — смотритель графства Эйтингейл.
Кажется, я осознала свой дар. Он заключается в удивлении вампиров. Марк удивленно воззрел на меня, а я в душе ликовала своей победе. Весь образ книжных героев-романтиков с большой дороги, которые одним лишь взглядом вызывают трепет и отключают голос разума, к чертям под хвост. То есть со взглядом-то все в порядке, но голос разума у меня, слава богу, еще не сошел с ума. И неужели он настолько безукоризненно уверен в своей сексуальной привлекательности, что мысль о том, что смертная может ему отказать, застала его врасплох?
— Одну ночь, — раздраженно повторил он голосом, не терпящим возражений. — И ты приедешь, когда я позову. Руку.
Поняв, что в этом случае лучше избежать шуток, я протянула руку, предварительно сняв перчатку. Потому что не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего ему понадобилась моя рука…
Выпустив клыки, и опьянев от предстоящего вкушения, Марк с хрустом впился в мое запястье, цепко удерживая руку, которую я рефлекторно пыталась одернуть от боли. Лорали глядела на хозяина едва ли не в экстазе, открыв рот и облизывая пересохшие губы. Александр тоже слегка опьянел от происходящего, а я ощущала себя такой опустошенной и грязной, какой не чувствовала даже после изнасилования. Я ощущала, как слабеют мои ноги, как покалывает кончики пальцев, и закусывала губу, от непонятных и настолько противоречивых впечатлений. Кровь покидала мое тело, и казалось, будто я чувствую, как она попадает в вампира и разливается по его веном, как я становлюсь частью его плоти…
Едва найдя в себе силы оторваться, Марк, перемазанный кровью, облизнулся, глядя мне прямо в глаза. Это блаженствующее выражение лица, выпачканного кровью, моей кровью, не забыть до конца своих дней. Посмотрев на запястье, я содрогнулась, едва сдерживая застлавшие глаза слезы. Рана, обильно кровоточила и выглядела так, будто меня покусал бульдог. К моему удивлению, через несколько секунд края укуса потянулись друг к другу, с щекочущим ощущением, и рана затянулась. Видимо это из-за слюны вампира, которая наверняка богата коагулянтами. Здесь мне вспомнились слова Марка «моя кровь или что-то большее»…
Обескураженный смотритель, вытирая лицо салфеткой, услужливо поданной изголодавшейся Лорали, протянул:
— Откуда в тебе такой источник жизни и силы? Ты пробовал ее, Александр? Уверен, нет, иначе бы ты вел себя по-другому…