Пролистывая гремуар, они пребывали в состоянии сосредоточенности и настороженности. Вампир постоянно бил тревогу, ощущая присутствие демонов или оборотней, но Нефрит заверял, что это всего лишь кицунэ, а леди Кэтрин уверяла, что в дом им не зайти ни при каких обстоятельствах и уловках, даже если кто-нибудь услужливо откроет перед ними двери.

— Да, на этот раз я заколдовала и слуг, — улыбнулась женщина Александру, — на ошибках учатся. Так… вот!

Они еще больше нависли над книгой, едва не сшибаясь макушками, и пытались разобрать старинный почерк. Каракули были написаны чернилами и с большим количеством завитушек, так что прочитать это было довольно сложно, хотя, судя по бумаге, надпись сделана не так давно. Во всяком разе, не несколько веков тому назад. Наконец, леди Кэтрин поднесла к книге свечу и принялась читать вслух:

— 7 января 1987 года на свет явился младенец. Он явился в Мелфридской церкви святого спасителя Иоанна и был принят матерью Эврилой, — леди Кэтрин тяжело опустила веки, но затем продолжила читать, — новорожденный разорвал лоно матери и с детства отличался предрасположенностью к смешению граней жизни и смерти. Мать девочки, жрица в третьем поколении, понесла от дхампира, поэтому, следует особенно пристально следить за развитием судьбы девочки. Велика предрасположенность к срыву заклятия. Может обернуться непредсказуемыми последствиями.

— Отлично. И что можно считать непредсказуемыми последствиями?

— Вселенское зло, — злобно захлопывая книгу, изрыгнула леди Кэтрин.

— Но Ева — это же означает жизнь! — Лина блеснула своими этимологическими познаниями, — она по определению не может нести зло…

— Эврила постаралась… тогда, в момент рождения, она была рядом с Катилиной и неизвестно что сотворила с ней, неизвестно, какой ритуал провела. А несколько лет назад мне пришлось выставить ее и прогнать из Мелфрида за то, что она превратила дом в святилище богини Коатликуэ[2]… полагаю, это было продолжением. Или окончанием заклинания. И именно она помешала всем моим попыткам уберечь Катилину от этого зла и от ошибок моего прошлого…

— И я думала, что это у меня в семье проблемы… — протянула Лина, накрывая голову руками, — так что нам делать? Есть какой-то шанс исцелить Катилину? Она же как-то исцелилась, когда упала в воду. Ведь Александр достал ее уже здоровой.

— Это была я. Но я лишь исцелила ее тело. Не думаю, что каким-то образом могла вызвать к жизни…. постойте…

— Что?

Она горько закрыла глаза. Ей очень не хотелось верить в то, что она только что поняла, и меньше всего хотелось осознавать, что вновь она виною случившемуся и очередного шанса исправить свою ошибку может уже никогда не представиться.

— Катилина мертва…

— То есть как мертва?

— Ну надо же, смекнули!!! Я тут битый час кружу кругами в своей эктоплазменной оболочке, стараясь привлечь внимание к себе, а они предаются меланхолическим воспоминаниям. Ну хоть спасибо, что разъяснили, кому я могу быть благодарна за всю полтергейщину в моей жизни. Низкий вам поклон, тетушка.

— Она умерла. А поскольку тело было здорово и вполне пригодно для богини, и поскольку отцом являлся самый сильный из сверхов — дхампир… возможно это и нарушило заклятие. И моя дочь может появиться уже в четвертом поколении.

— То есть ей достаточно родить саму себя?

— Нефрит, не тупи! Это моему, моему телу предстоит родить ее! Пока я не увижу пресловутую белую дверь, в которую мне надо войти, я буду пытаться вернуться в мое тело и в ваших силах мне в этом помочь!

Все уставились на мужчину. Поняв, что сказанное было лишним, он лишь развел руками.

— Нам нужен ее отец. Только он способен вернуть Катилину обратно в тело.