Вдруг, он приложил палец к губам, призывая меня к молчанию, и шепотом, еле слышно, сказал: «За углом». Затем сделал рекой прогоняющий жест, и я, повинуясь, абсолютно ничего не понимая, вышел из участка.

За углом? Ну что ж, за углом, так за углом. Я решительно обогнул здание участка, став у стены, недалеко от группки малолетних полицейских курьеров, развлекающихся интеллектуальным соревнованием по дальности плевков. Прошло минут десять, и не успел я еще толком начать подмерзать, как заметил, что за мальчишками показалась высокая, сутулая фигура детектива. Решительно направившись в мою сторону, он, не останавливаясь, тихонько бросил: «За мной», проходя мимо. В полном недоумении я направился следом.

Пройдя пешком улицу, детектив свернул, и через пару минут остановился перед дверьми обшарпанной кофейни, с выцветшей и покосившейся вывеской «Райский сад». Темное, грязное, откровенное бедное заведение, никаких ассоциаций с райскими кущами не вызывало. Да и запах там стоял, возникновению аппетита отнюдь не способствующий.

— Лола, кофе! — крикнул детектив куда-то в глубину помещения. — Ты что-нибудь будешь? — повернулся он ко мне.

Я, признаться, настолько был ошарашен всем происходящим, что только кивнул.

— Два кофе! — еще раз крикнул детектив. — Садись, — он указал рукой на замызганный столик.

Я послушно уселся.

Мы дождались, пока худая, бледная почти до прозрачности девушка, которая очевидно и была Лолой, принесла большие, с многочисленными щербинами кружки. Детектив проводил ее жалостливым взглядом.

— Сирота, брат паралитик. Только с этой кофейни и кормятся.

Я посмотрел на содержимое своей кружки, затем решительно отпил. Это был просто кипяток, с небольшим, совсем далеким привкусом жареных кофейных зерен. Сахара, само собой, никакого не было.

— Так случилось то, детектив?

— Что случилось, что случилось… — детектив Марч раздраженно дернул щекой. — Новое начальство случилось, вот что. И, похоже, что есть конкретные установки, спущенные сверху, по поводу ужесточения контроля за нашей серией.

— Да куда еще больше ужесточать то? Вы же и так ничего не расследуете, Эплтона признали виновным и все, никто ничего не роет.

— В этом то все и дело, что официально ничего не расследуется. Но, как оказалось, у нас слишком много ушей и желающих выслужиться. Во-первых, о наших с тобой разговорах уже доложено, благо, хоть не со всеми подробностями. Но даже этого хватило, чтобы мне поучить строгий выговор и предупреждение, а тебе закрыть доступ в участок. И это тебе еще повезло, что за тобой стоит дядя, известный писатель, и опекун — самый влиятельный и высокооплачиваемый адвокат Лондиниума. А во-вторых — пострадал наш мистер Лексиди, который попался на разглашении данных закрытого дела, да еще постороннего на территорию архива допустил.

— Погодите, он же тут не при чем, я же сам к нему пришел! Да и меня спокойно к нему пропустили…

— Да, потому что раньше, при прежнем начальнике отделения, на такие вещи смотрели сквозь пальцы. А новому нужен был только повод.

— То есть получается, мистер Лексиди пострадал из-за меня…

— Мистер Лексиди пострадал из-за самодурства руководства, если бы не этот случай, то уверен, что через какое-то время представился бы другой. Но, если бы ты не пришел к старику, какое-то время он бы еще поработал. Да и я тоже руку приложил, чего уж.

— И что теперь делать? Надо как-то помочь…

— Дружок, — детектив внимательно посмотрел мне в глаза, — ты как себе это представляешь? У меня нет возможности заниматься благотворительностью, жалование не позволяет. Ты — еще ребенок.