Темный Лорд был напуган. Напуган настолько, что даже не свяжи его стихия сейчас в тугой узел, он все равно вряд ли смог бы сдвинуться с места. Гарри понимал его — любому человеку, пусть даже слишком много о себе возомнившему, отшибает мозги от страха при прямом столкновении с вырвавшейся на свободу стихией. Потому что — она не имеет ни сознания, ни разума, ни тела, ни чувств. На нее невозможно воздействовать, с ней бессмысленно пытаться договариваться, сражаться или соревноваться. Мощь и величие пламени сметают любого, кто встанет на его пути — пусть даже он действительно многие годы верил, что смог бы повелевать миром. Один взгляд в лицо настоящей силы рассеивает и не такие заблуждения.

Гарри невольно поймал себя на жестокой усмешке. У тебя будет замечательная смерть, Том — ты попробуешь заглянуть в ад, в котором я живу. Были бы сейчас в порядке твои мозги, ты оценил бы иронию. Но и так сойдет, я не принципиален…

Симус Финниган твердо собирался вмешаться. Не то чтобы он был так уж против смерти Темного Лорда — хотя и совершенно не представлял даже в глубине остатков души, что ему делать, если вдруг окажется, что ни темной, ни светлой стороны больше не существует. Но — так или иначе, Гарри Поттер выполнял за него сейчас грязную работу, которую все равно рано или поздно пришлось бы делать самому. А Симусу не очень хотелось. Он был бы рад пожинать лавры, но не желал становиться героем.

Плохо было другое — он совершенно, абсолютно не верил в способность Поттера вывести Ритуал в нужную фазу и вовремя свернуть его, ограничив число жертв намеченным Томом Риддлом. Более того — Гарри был уверен, что Симус даже не распознал Ритуал, увидев только вызов стихии и предположив, кто должен стать ее целью.

А еще — отчасти — Финниган подозревал, что целью может являться и он сам. Бывшему гриффиндорцу было чего бояться.

Окруженный струящимся из поднятой ладони пламенем, лишенный возможности сдвинуться с места, Гарри начал торопливо выкрикивать следующую часть призыва — оставалось указать жертву и выразить согласие принять неизбежность. И тогда уже поздно будет пытаться прервать Ритуал.

Сквозь оранжевую огненную завесу он увидел, как Симус рванулся через рухнувшие камни к почти потерявшему сознание Снейпу. Время словно замедлилось — Гарри выплевывал нужные строки одну за другой, боясь пропустить хоть слово — и еще больше боясь не успеть договорить, в то время как Финниган мчался к единственно верно определенному им слабому звену в цепочке вызова.

Еще надеясь, но уже понимая, что не успевает, Гарри с ужасом смотрел, как Симус, подлетев к профессору, с размаху бьет его в висок, а затем одним точным ударом вышибает из безжизненной руки все еще горящий кристалл.

И как кусок хрусталя, с визгом скользя по плитам пола, отлетает к противоположной стене, пульсируя мерцающим светом из-под нагромождения каменных обломков.

* * *

Вот теперь Гарри почувствовал, что такое настоящий ужас. Умереть, унося с собой жизнь Темного Лорда, умереть ради чего-то, пусть даже в объятиях стихии — это было то, с чем он успел смириться и согласиться. Но умереть вот так, по глупости, из-за того, что именно теперь, когда он уже охвачен огнем, направляющий кристалл больше не находится в руках стихийного мага, умереть, провалившись в созданный тобой же ад, зная, что Том Риддл вполне может при этом и выжить — это было слишком… обидно? Да, если не сказать — тупо. Убого. Просто — по-идиотски…

Дотягивая последние строки, пытаясь не сорвать ритм, Гарри лихорадочно соображал, что можно сделать. Ему не дотянуться до хрустального кусочка, и, даже если бы это было возможно — он не сможет договорить. Пат. Причем — без вариантов…

Том был слишком далеко, чтобы с уверенностью рассчитывать на то, что оставшаяся голодной стихия заденет и его тоже. Еще минута — и Гарри Поттер, надежда Магического Мира, продемонстрирует всем, каково это на самом деле — полагаться на такого идиота, как он.

Взгляд метался по залу, выхватывая фигуры, одну за другой.

Настороженно ухмыляющийся Симус, замерший в позе «я готов к обороне, и только попробуйте ко мне приблизиться». Распластанный на полу Снейп — Гарри с машинальным облегчением отметил, что профессор все еще дышит. Недоуменно моргающий Том, переводящий взгляд с поднятой руки Гарри на отлетевший в сторону кристалл.

И Джинни, как будто только сейчас заметившая, что в мире существует что-то — помимо ее переживаний.

Джинни, чей взгляд умолял, исходил безмолвным воплем. Гарри слышал ее, чувствовал искренность и глупую, бессмысленную теперь открытость. Что с того, что она начала понимать свое место слишком поздно? Что с того, что она — вообще — начала его понимать? Когда отщелкивают последние секунды до неизбежного падения в вечность, уже не важно, что тебе кричат — прости меня.

Потому что тебе уже нечем прощать.