Праздник улиц

И ещё один рассказ, посвященный Грузии. Хочу вам рассказать о празднике улиц в Поти, который ежегодно проходит осенью в одно из воскресений. Кстати, в этот день у нас была контрольная тренировка в первой половине дня. Однако мы согласились принять участие в празднике. Мы выступали за команду улицы, где находилась часть ВМФ. На стадионе собралось много народа, чтобы посмотреть на спортивные состязания: перетягивание каната, поднятие гирь, футбольные и легкоатлетические эстафеты, бег в мешках. Мы окончили тренировку, и тут же за нами заехали наши грузинские друзья. Всех тренеров и спортсменов оправили на стадион, а меня пригласили в «Волгу»: «Заедем в гостиницу. Хотим вас познакомить с уважаемым человеком, он проживает на улице, за которую ваши спортсмены будут выступать». Я не понял: если он проживает на улице, то почему знакомиться надо в гостинице, но промолчал. Сопровождавший меня товарищ улыбнулся и сказал: «Он только освободился, и к нему приехали друзья. Всё-таки пять лет не виделись».

Поднялись на второй этаж. Сопровождавший меня зашёл в номер, не постучавшись. Там за столом сидело три человека. Я определил по возрасту – им где-то по сорок или сорок пять лет. Один из них был одет в новую дублёнку, понятно, что приехал из холодных мест. Уважаемый читатель, позвольте отвлечься, дублёнка в те годы – это не просто модная зимняя одежда, а дефицит. Приобрести его можно было только по разнарядке, в Москве, в знаменитой двухсотой секции ГУМа, в валютных магазинах «Березка», ещё один способ – привезти из-за границы. Они встали, мы поздоровались, мне предложили сесть за стол, выпили за дружбу русских и грузин. Тост поднял человек в дублёнке – Анзор. О чём говорили, не помню, выдумывать не буду. Сопровождавший меня сказал: «Анзор, покажи фокусы с картами». И протянул ему колоду. Передать, что Анзор делал с картами, не могу, но должен сказать, что был удивлён. Хотя я видел выступления фокусников на эстраде. Видел Акопяна. Анзор объяснил: «Это техника». Улыбнувшись, сказал: «Чтобы отточить её, у меня было много времени». Затем спросил: «У вас мелкие монеты есть?» Я вынул из кармана несколько монет, кошелька не носил. Он взял монеты разных достоинств: десять, пятнадцать и двадцать копеек. Положил на ладонь «орлом» вверх. «Смотри, я брошу все три на кровать». От стола кровать находилась где-то в трёх-четырёх метрах. «Десять копеек будет на «орле», а пятнадцать и двадцать на «решке». И бросил. Я пошёл посмотреть – точно. Так он кидал несколько раз, ни разу не ошибившись. С картами более-менее понятно, а вот фокус с монетами я понять так и не смог.

Из гостиницы поехали на стадион. Я успел принять участие в соревнованиях по перетягиванию каната. Спортивный праздник прошёл весело. После окончания все вместе поехали на улицу, где уже были накрыты столы. Естественно, после соревнований грузинское застолье продолжалось до позднего вечера, а, точнее, ночи. Я хорошо помню, что, сидя за столом, не обсуждали ни выигравших, ни проигравших. Кто победил или уступил – не имело никакого значения. Вспоминали только курьёзные и смешные случаи, происшедшие во время соревнований. Я поднимал свой стакан с вином, чокался, но не пил, ведь за столом сидели спортсмены. Мои грузинские друзья это увидели, но правильно поняли, и спортсменам быстро принесли горячую еду. После того, как их накормили, я тихо сказал капитану команды, что застолье для них закончено. Надо идти спать. Они встали, поблагодарили хозяев и ушли в часть. Праздник продолжился до утра. Я ещё раза три был на таком состязании улиц, и всегда он очень интересно и весело проходил.

Я всегда с теплом вспоминаю своих грузинских товарищей. Хорошее было время. И не только потому, что был я молод, просто тогда мы были вместе. Имею ввиду нашу великую страну – Советский Союз. Но этого не вернуть.

О Грузии и её жителях – самые добрые и тёплые воспоминания.

Египет

27 декабря 1958 года было подписано соглашение между СССР и Египтом об участии Советского Союза в строительстве высотной Асуанской плотины и предоставлении кредита для её строительства. 15 мая 1964 года было произведено перекрытие Нила, а 15 января 1971 года состоялось официальное открытие Асуанского гидроэнергетического комплекса при участии президента Египта Анвара Садата и Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорного. Возведение плотины продолжалось тринадцать лет. За этот период тысячи инженеров и рабочих из СССР приняли участие в этом грандиозном строительстве. А вот и сама история, которую мне поведал более пятидесяти лет тому назад мой старший товарищ, с которым мы тренировались в одном клубе. Звали его Владимир. Передаю его рассказ.

«Я в 1960 году окончил в Москве технический вуз и поехал на три года на дальний север не за романтикой, а за деньгами. Была мечта – приобрести машину, а именно «Москвич». Отца у меня убили на войне в боях под Берлином. Мы жили втроём: я, мать и младшая сестра, которая ещё училась в школе. На севере я работал с удовольствием, получал прилично. Отсылал на жизнь деньги матери и сестре и постоянно откладывал на «Москвич», а ещё успевал тренироваться. Занялся штангой. Через год стал весить сто килограммов при росте 197 сантиметра. В общем, выглядел солидно. Хочу заметить, на последнем курсе института я был принят кандидатом в члены КПСС. Уже на севере стал полноправным членом партии.

Но север – это север, член ли ты КПСС, зэк ли: надо было пахать. Часто работал не только как инженер, но и как водитель самосвала, а то и на бульдозере. Как-то вызвали в партком и говорят, что пришла разнарядка на работу в Египет. Я согласился. Мне сказали: «Бери расчёт и счастливого пути!» Уже через неделю я получил расчёт, премию и грамоту за трудовую деятельность. Конечно, проставился, иначе бы ребята меня не поняли. Прилетел домой, подписал все положенные документы, выдержал часовую беседу с принципиальным чекистом. А дальше – в самолёт и в Египет. В то время я был холост. Это важно, потому что неженатых командировали на одиннадцать месяцев, а женатых на два года. Такие были правила. Прилетел. Встретили. Начал работать. О работе скажу так: работал много, часто без выходных. Одиннадцать месяцев пролетели незаметно. Скоро на Родину.

Перед отлётом дали два дня погулять. Я узнал, что заработал четыреста пятнадцать английских фунтов стерлингов, и, подсчитав, понял: хватит на «Москвич-407» в пересчёте на сертификаты с жёлтой полосой (для работающих советских людей в развивающихся и социалистических странах, а для работающих в капиталистических странах сертификаты были бесполосные). В то время «Волга» в магазине «Берёзка» стоила пять тысяч пятьсот рублей, а для владельцев сертификатов – тысячу двести, так что я за одиннадцать месяцев заработал на «Москвич». Итак, вечером, гуляя по Каиру, решил зайти в публичный дом – интересно же, тем более, что я свободно говорил и писал на английском. Наличных было двадцать пять фунтов. Ребята рассказывали, что пятнадцать – максимальная цена за развлечения. Зашёл, подошла мадам, показала журнал. Я посмотрел и сделал выбор, не спросив о главном – о цене. Далее кратко, без подробностей. Прошло время, я вышел, мне предложили шампанское, и тут я почувствовал, что здесь что-то не так, и оказался прав. Мне предъявили счёт – четыреста фунтов. Я замер. Пауза. Спросил: «Почему так дорого?» Мне объяснили, что это известная итальянская проститутка, которая даёт гастроли в Каире. Я понял, что попал конкретно. Спорить было бесполезно, тем более, что рядом с собой я увидел двух ребят килограммов по сто двадцать каждый, с перебитыми носами и в белых смокингах. Я не мог сказать, что я из СССР. В моём положении был только один выход – это звонок в посольство, что я и сделал, кратко объяснил ситуацию служащему, первому, кто взял трубку, естественно, мне не знакомому. Через пятнадцать-двадцать минут подъехал чёрный «Плимут» под американским флагом (я это видел). Вошли двое, поздоровались, извинились перед мадам, бросили на стол четыреста фунтов, по десять фунтов дали белым смокингам. Меня забрали с собой, куда, я так и не понял. Со мной никто не разговаривал. На следующий день меня отвезли в аэропорт и отправили в Москву.

А дальше ещё интересней, что мне было не совсем понятно. В Москве меня встретили два гражданина, представились, показали удостоверения КГБ, сказали: «Поехали. Отвезём вас домой. По дороге поговорим». Сделали мне предложение, от которого я не мог отказаться – предложили мне командировку на тот же срок к восточным границам, на что я сразу дал согласие. Все одиннадцать месяцев я провёл в одиночестве. Каждые две недели мне на вертолёте сбрасывали продукты. Я прослушивал разговоры американских лётчиков. Что интересно, несмотря на то, что я был членом партии, мне не сделали ни замечания, ни выговора. Итальянка, конечно, классная женщина – до сих пор дух захватывает, но «Москвич» жалко».

Чили

В России широким и уверенным шагом шли девяностые. В 1992 году мне предложили возглавить команду велосипедистов-шоссейников на соревнованиях в Чили, конечно, не в качестве спортсмена, а руководителя делегации. Я согласился.

Компания спортсменов подобралась звёздная. Два олимпийских чемпиона – Сергей Сухорученков и Анатолий Яркин, а также другие именитые гонщики. Тренером команды был Иван Мищенко, признанный в 1981 году лучшим гонщиком среди любителей и в этом же году выигравший в команде велогонку мира. Я до поездки был знаком только с Иваном. Хороший, добрый и очень скромный человек. С остальными познакомился в аэропорту Шереметьево. Сухорученков и Яркин были на соревнованиях в Италии. Ехали оттуда на машине и едва не опоздали на рейс.

Хочу заметить, времена для спортсменов были тяжелыми. Например, Толик Яркин, напомню, олимпийский чемпион, работал сторожем на стадионе, а стал крутить, потому как надо было кормить семью. Так сказать, государство кинуло своих героев спорта. В общем, остаётся только повторить крылатую фразу, нередко звучавшую из уст великого комбинатора: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Несмотря на то, что командировка в Чили была официальной, денег Госкомспорт не выделил ни копейки, благо, чиновники сказали, что призовые «будут вашими».

Перелёт оказался долгим. Мы летели через Ирландию с промежуточной посадкой в аэропорту города Шенонна. Это место было прославлено Борисом Ельциным, который оказался там в 1994 году таким пьяным, что не вышел из самолёта, хотя его более часа ждало руководство Ирландии. А так – полёт как полёт.

Запомнилось красивое зрелище над Андами. Я сидел у иллюминатора и был очарован им. Всходило солнце, но самого светила не было видно, от него только необычайный свет шёл. Это надо видеть – передать словами невозможно.