– Так я их маме купил, а отдать все забываю, – хмыкнул Сева, – размер, правда, маленький – тридцать пятый, а так они модные даже, с камушками.

Я закатила глаза. Боже, этот день, наверное, никогда не закончится! А размер мой, кстати. Создатель здорово пошутил, наградив меня размером ноги, как у ребенка. Видимо, когда все стояли в очереди за красивым телом, я умудрилась встать туда, где раздавали миниатюрные копытца.

– Давай свои чувяки, – приказала я. А что, все лучше, чем схватить воспаление легких.

Завьялов отвернулся, и по его затрясшимся плечам я поняла, что калоши на моих ногах – это настоящий аттракцион. Страшно захотелось выпить. Да что там – нахрюкаться до поросячьего визга.

В тепле машины меня разморило, потому ехала молча. Захар тоже не проявлял желания поговорить, и я, расслабившись, смотрела в окно.

– Тут останови, – приказала, увидев вывеску любимого бара, расположенного в непосредственной близости от моего жилища.

Вывеска сияла и переливалась неоновыми огоньками, маня обещанием алкогольной расслабленности.

– Что вы задумали? – спросил Завьялов. – Это не очень хорошая идея. Не думаю, что данное заведение – место для порядочной девицы.

– А кто вам сказал, что я порядочная? – обиделась.

И чем ему не угодил этот бар, который, к слову, очень мне нравился? И бармен Славка, и официантки Леночка и Танюшка, и даже посетители, считающие себя местной элитой рок-музыки, больше похожие на свору бомжей, относились ко мне тепло и по-дружески. Нельзя сказать, конечно, что я завсегдатай, но мы с Катькой часто здесь расслабляемся после трудовых будней.

– Плохой идеей было идти на мамину вечеринку, – фыркнула я, глядя в вытянувшееся лицо начальника, – если бы знала, что придется терпеть ваше присутствие, бежала бы оттуда, как от чумы. Да милые парни рокеры в сравнении с этой мукой – агнцы божьи! И вообще, не имеете права мне запрещать.

Сева припарковал лимузин возле входа, и я под ошалевшими взглядами вышедших покурить хануриков элегантно выставила ножку, обутую в блестящую калошу.

– О, Юлек, ничего себе ты папика отхватила! – восторженно присвистнул Червь – огромный парень, затянутый в кожу.

Откровенно говоря, ему этот наряд не шел, делая похожим на садомазохиста, отбившегося от стада рабов какой-нибудь властной госпожи.

– Боже, за что? – простонал Захар, проигнорировав восторг Червя, и поплелся за мной.

– Какого черта вы творите? – зашипела я. В мои планы его компания ну никак не входила.

– Знаете, Юля, вы совершенно сумасшедшая особа. И я бы в эту обитель порока и шага не сделал, но не могу оставить вас одну. Тетя Изольда с меня спустит шкуру, если с вами что-то случится.

– О, так вы тетю боитесь?! – я издевательски захохотала и едва не упала, запнувшись ногой за ступеньку. Калоша противно скрипнула, доведя меня до белого каления. – Такой всемогущий, крутой весь из себя. Вы меня разочаровываете.

– Не говорите о том, чего не знаете, – рассердился Завьялов. Я ехидно улыбнулась, радуясь, что все же смогла вывести из себя этого сноба. – И вообще, идите к черту! Я и вправду не нанимался сиделкой к сумасшедшей.

Начальник развернулся и пошел к машине. Я облегченно вздохнула и вошла в наполненное гремящей музыкой и дымной кисеей помещение. Не говорить же этому ненормальному, что правая калоша на моей ноге приказала долго жить после соприкосновения с дурацкой ступенькой. Ладно, до дома как-нибудь доковыляю. Но сначала поздороваюсь с парой порций текилы. А Завьялов пусть катится колбаской. Вот честно, такого раздражения во мне не вызывал ни один мужчина. И что с ним не так?