– Ничего, – с печалью подумал он, – вот поправлю дела, и тогда ты опять будешь задыхаться в моих объятиях.

   Повинуясь привычке не сидеть без дела, Аарон, развесив в сарае сеть, принялся за её починку. После прошлогоднего мора рыба появилась, но её было ещё слишком мало, что прокормить Египет и вчера Аарону с младшим сыном стоило большого труда поймать три небольших карася, а внезапно выскочивший из тростника крокодил так напугал Аарона, что он долго оглядывался, прежде чем зайти в речку.

  -Ты чего такой трусливый сегодня, – поднял его на смех сын, – боишься каждой лягушки.

   -Лучше десять раз испугаться, чем один раз обмараться, – с опаской поглядывая на тростник, хмуро заметил Аарон.

   К возившемуся в сарае Аарону заглянул незнакомец и, убедившись, что Аарон один, весело поприветствовал его.

   -Опять сыщик пожаловал, им, что делать больше нечего, – зло подумал Аарон и приготовился слушать его дурацкие вопросы.

   Но он ошибся и незнакомец, чьё лицо напоминало Аарону о ком то , кого он встречал раньше, приветливо поглядывая на него произнёс, что его брат Моисей желает с ним встретиться.

   -?!

   -Придёшь?

   -Приду!

   В другое время Аарон ни за что бы, ни согласился встретиться с государственным преступником и обошёл бы его десятой дорогой, но его пронзила мысль, что у Моисея могут быть деньги и брат поможет ему рассчитаться с налогом.

   -Тогда, как стемнеет приходи к цирюльнику Моше. Ну и вроде взрослый, сам понимаешь, чтобы ни одна душа не проведала, – толи предупредил, толи предостерёг Аарона незнакомец и исчез за дверью.

– Неужели мне удастся выкрутиться с помощью незнакомого брата, – почему то веря, что ему займут денег, обрадовался Аарон и эта надежда породила уверенность что всё так и случиться. За многие дни он расслабился и от этого замурлыкал свою любимую мелодию *Молотите волы мне зерно*.

   Жена вышедшая из дома, чтобы развешать постиранные тряпки и не видевшая таким мужа много дней, удивлённо вскинула брови, и её сердце радостно забилось. Она хорошо знала Аарона и если он мурлыкает своих волов, то значит, дела пошли в гору или, по крайней мере, что-то случилось хорошее.

   Как стемнело, Аарон потихоньку выскользнул из дома и направился на встречу с незнакомым братом.

  -Какой он, – думал Аарон, – наверное, разбойник каких поискать, коль весь Египет его ищет. Да чёрт с ним, он не собирается с Моисеем детей крестить, пусть только даст денег до следующего урожая, а втянуть себя в смертоубийство какое-нибудь, что он опять, наверное, замыслил, Аарон не позволит. Вот и Елисавета тоже самое говорит.

  У Аарона никогда не было секретов от своей жены, и он рассказал ей о визите незнакомца и что он хочет занять деньги у Моисея.

   -Ой, смотри Ааронушка, не дай себя обмануть, – шептала она, чтобы не слышали сыновья, – если увидишь, что он замыслил нехорошее сразу беги домой, пропади эти деньги пропадом, чёстно жили и честно помирать будем. Уже на крылечке она стянула с его пальца серебреное кольцо, единственную дорогую вещь, которую имел Аарон, и пожелала ему доброго пути.

   Осия, весь остаток дня, наблюдавший за домом Аарона, на случай если тот побежит к страже, дождался, когда Аарон войдёт в парикмахерскую и неожиданно появившись сзади, запер дверь на задвижку.

   -Проходи в подсобку, – сказал он вдруг оробевшему Аарону и уселся в Мошено кресло, словно собираясь, чтобы тот его подстриг.