— Привет, — отозвалась я и отвернулась.

Когда я была маленькой, мы с папой много времени проводили вместе, ходили в походы и все такое. Но я взрослела, и это происходило все реже и реже. Теперь мне иногда кажется, что он предпочел бы днями напролет смотреть американский футбол, забыв, что у него вообще есть семья. Но порой я скучаю по старым временам. Раньше папа всегда умел меня рассмешить.

В последнее время с его лица не сходило такое выражение, как будто ему было жаль, что мы больше не друзья. Такое выражение, как у грустного пса. Я практически не сомневалась, что он сам этого не осознавал. И даже смотреть на него не могла. Вот и сейчас стояла, опустив глаза на пол.

— Я уговорил их дать мне пару лишних печенек с предсказаниями, — сказал он.

Я не хотела смотреть в его глаза, которые молили: «Пожалуйста, будь моим другом».

— Здорово, — ответила я и выскочила из кухни. А он остался стоять там с портфелем в одной руке и пиджаком, перекинутым через другую. В мое сердце как будто вонзался нож при мысли о том, как я расстраиваю его.

Но ничего не поделаешь.

— А где мама? — Кейси проскользнула в столовую и уселась на свое обычное место.

— Спасает мир от дефицита скрепок, — ответил папа, расставляя перед нами контейнеры с едой.

Я насадила на вилку кусочек тушеной говядины. Мы с Кейси можем говорить про маму что угодно, но, когда над ней смеется папа, по-моему, это… как-то неправильно. Он же по идее должен ее защищать.

Мама — менеджер в большой компании, продающей канцтовары для офиса. Уже около двух лет она пытается получить повышение и стать вице-президентом. Поэтому она постоянно на работе. И даже когда приходит домой, все равно переживает из-за каких-то дел, поэтому всегда всем недовольна.

Мы ели в тишине. На тарелке Кейси лежали рис и всего пара кусочков курицы гунбао. Сестра терпеть не может острую еду, но остальным в семье она нравится. А Кейси, как всегда, делает то, что хотят другие. Как будто ей кажется, что мы перестанем ее любить, если она выскажется прямо. Или что наши родители посчитают ее «плохой» — такой, как я.

Мы всегда сначала съедаем печенье с предсказаниями. Я развернула свое, разломала его на две половинки и прочитала на бумажке:

— «Дом там, где ваше сердце».

Кейси разочарованно пожала плечами и развернула свое.

— «Вы очень доверчивый человек», — прочитала она, потом смяла бумажку в комок и бросила через плечо.

— Это даже не предсказания, — пробурчал папа, — просто изречения. — Он разломал свое печенье и посмотрел на полоску бумаги. — «Не занимай и не ссужай».

Хлопнула входная дверь. Мамины каблуки зацокали в холле. Она прошла мимо нас в гостиную, бросила там портфель, вернулась, уселась за стол и начала накладывать себе еду.

Смотрите, кто у нас сегодня пришел вовремя, — произнес папа. А потом взял в руку печенье и сделал умный вид. — Конфуций говорит: скрепки для вас важнее, чем семья.

Вилка выпала из маминой руки и звякнула о стол.