ГЛАВА XI

Битва

— Господин Дюран! Ядер! — Господин Дюран, в носовой части открылась течь. — Господин Дюран, посмотрите на мою голову, на мою руку, видите как течет кровь!

И имя господина Дюрана, тимермана-хирурга-констапеля, разносилось от палубы до трюма, невзирая на шум и сумятицу, всегда сопровождающие такое лютое и жаркое сражение, какое происходило между бригом и корветом. И действительно, «Копчик», при каждом производимом им залпе дрожал и трещал в своих составах, как бы готовясь рассеяться.

— Господин Дюран, ядер! — Течь! — Моя нога! — повторяли разные торопливые голоса.

— Но, Боже мой! Дайте срок, я не могу всего разом делать! Высылать ядра наверх, исправлять внизу повреждения, осматривать ваши раны. Надобно сперва исполнить необходимое, а потом уже заняться вами, негодные крикуны, ибо к чему вы теперь годны? Вы также бесполезны, как рея без парусов и ликтросов.

— Констапель! Ядер! Скорее ядер!

— Ядер? Праведный Боже! Какие выстрелы! Если эта песня продлится еще четверть часа, так и конец зарядам. Возьмите, друзья мои, берегите их. Это последние.

Тогда господин Дюран бросил кокор, взял конопатный молоток и поспешил остановить течь.

— Черт побери! Я сильно страдаю, — простонал шкипер Зели.

Он лежал на полу, в орлопе, едва освещенном тщательно запертым фонарем; правое бедро его висело только на одном клочке тела, левое совсем было оторвано.

Вокруг него стенали другие раненые, брошеные там и сям, в ожидании, когда господину Дюрану позволит возможность сменить конопатку на хирургический нож.

— Мочи нет! Какая у меня жажда, — продолжал Зели, — я чувствую себя крайне слабым. Едва слышу, как говорят наши пушки, насморк, что ли у них?

Напротив, залпы в то время были сильнее и громче, нежели прежде, но слух шкипера Зели был уже ослаблен приближением смерти.

— О! Какая у меня жажда, — простонал он опять, — и мне холодно, мне, которому сейчас было так жарко. Затем, обратился к одному собрату: Послушай ты, Поляк, что тебя так коробит? Ох! Ты бездельник! Плохо, что ли? Вот и глаза закатил.