Прозрачные брызги крови Ползучего Бора летели во все стороны. Хорошо, что есть надежный костюм и шлем. Попади хоть капля этой гадости на кожу – и все, начнешь гнить. Кожа вспухнет волдырями, те начнут лопаться, выпуская потоки зловонной слизи, ткани омертвеют и будут отваливаться посиневшими кусками.

Возникшая перед глазами мерзкая картина заставила передернуть плечами. Но Андрей уже не удивлялся знаниям из ниоткуда. С каждой минутой он все больше ощущал себя частью этого странного, ненастоящего мира. Духов словно попал в трясину – барахтайся не барахтайся, а от тебя ничего не зависит. И это пугало больше всего. Дома – по-настоящему дома, в просыпающемся после зимы, пыльном и стылом городе, наполненном людьми и машинами, – он почти всегда был хозяином положения. Здесь – понять бы еще, что это за «здесь», – от него не зависело ничего.

«Ни-че-го», – по слогам повторил Андрей, снимая очередной лоскут серо-зеленой скользкой шкуры. Все: теперь еще один побег Ползучего Бора погибнет, а в следующую Стёску его спилят.

Немного отдышавшись, Духов перешел к другому дереву. Поднял топор – и полный испуга вопль заставил его замереть.

Спустя секунду снова закричали. Сразу несколько человек. Справа. Затем – гул напряженных голосов. Андрей кожей ощутил, как по длинной цепочке Шкурников пробежала волна страха.

– Здесь Изверг! Изверг идет! – опять испуганный вопль.

«Этого еще не хватало!» – в груди полыхнул страх. Непонятный, но сильный.

Опустив топор, Андрей повернулся и увидел несколько фигур – Шкурники побросали орудия и бежали прочь от стены уродливых деревьев. Остальные пока не двигались с места.

«Но это не надолго, – пришла мысль. – Надо уходить, пока…»

Рык. Низкий, булькающий и громкий. Из-за скользких изогнутых стволов.

Застучало сердце. Андрей покрепче сжал топор. Попятился, не отрывая глаз от зарослей.

Снова рык. Но теперь к нему прибавился и звук шагов. Беспорядочных и частых – неизвестный метался из стороны в сторону.

Все больше Шкурников удалялось от Ползучего Бора. Не сбавляя шага, Духов обернулся.

«Почему Фроны медлят? Пора выпускать Дымовиков! – подумал он, скользя взглядом по застывшим по стойке «смирно» высоченным безголовым фигурам. – Изверг уже близко! И он может быть не один!»

Невидимое существо отозвалось злобным ревом. Топот приближался. Самое большее, минута – и тварь покажется.

Андрей еще не понимал, кого он боится. Краник в голове не торопился открываться, но Духов не сомневался: когда существо выйдет из зарослей, он все вспомнит.

«А может, я не хочу вспоминать! – мысленно выкрикнул Андрей, чувствуя панику. – Я хочу домой! К маме! Или хотя бы к Кагановскому!»

Стоило подумать о писателе, как сердце замерло. Кагановский! Вот и причина всех… странностей! Все началось, когда Духов взял…

Между деревьями, наконец, показался Изверг, и мысль оборвалась. Голова опустела в одно мгновение. Исчезли запахи, боль в спине и руках, ощущение пота на разгоряченной коже. Работали только глаза. И они отчего-то не желали закрываться – хотя больше всего Андрею хотелось окунуться в спасительную темноту. Пусть даже навсегда. Лишь бы не видеть… этого.

Оказавшись вне Ползучего Бора, Изверг замер. Почти напротив Духова – их разделяло от силы четыре десятка шагов. Синие распухшие ноги вздрагивали. На месте коленных чашечек светилась зеленым бахрома тонких щупалец. Фиолетовый, покрытый сеткой сосудов живот обвисал, скрывая чресла. Во впалой, ребристой груди, образуя треугольник, зияли три черных отверстия. Руки висели сизыми истекающими гноем культями, ключицы выпирали иззубренными осколками. Вытянутый бугристый череп обтягивала серая кожа, исчерченная ломаными линиями черных вен. Круглые, остекленевшие глаза в любую секунду могли выпасть из орбит. Вместо носа – треугольный провал. Верхняя челюсть выдавалась вперед, из нее, будто разные по толщине и длине гвозди, торчали загнутые во все стороны клыки. На месте нижней челюсти был огромный, не меньше полуметра, черный шип.