— Дорогой, — обратилась королева к принцу Альберту, — ты должен поздравить графа Уинсфорда с женитьбой.

— Я уже поздравил его, — ответил принц Альберт, — но я хочу принести свои поздравления и его жене. С этими словами он улыбнулся Сорильде.

Приседая в реверансе, она чувствовала на себе его доброжелательный взгляд.

— Милорд, при первом же удобном случае вы должны привезти жену в Букингемский дворец, — сказала королева. — Тогда у меня будет больше времени познакомиться с ней.

— Вы очень добры, мадам, — ответил граф.

После этого они отошли в сторону, чтобы дать место другим. Сорильда почувствовала на себе чей-то взгляд и, подняв голову, вздрогнула, узнав Айрис.

Вместе с мужем она находилась на королевском помосте. Герцогиня была необычайно хороша в голубом, под цвет собственных глаз, платье и сверкала фамильными бриллиантами герцогов Нан-Итонских. Но лицо ее хранило выражение, от которого у Сорильды возникло такое ощущение, будто ей в спину вонзилась холодная сталь. Никогда еще ей не приходилось видеть такую ненависть в женских глазах. Она с трудом удержалась от желания прижаться к графу, ища у него защиты.

Однако, когда вслед за королевой они отправились осматривать Выставку, Сорильда уже не думала ни о чем, кроме окружавших ее чудес.

Вокруг было столько интересного, что у нее захватило дух. Позже она обнаружила, что в голове ее невообразимым образом перемешались и большие, и маленькие предметы.

Здесь демонстрировалась огромная каменноугольная глыба весом в 24 тонны из рудников герцога Девонширского, статуя Лазаря, изготовленная из искусственного камня; и австрийские фонтаны, выполненные из железных труб.

Каждой стране было позволено представлять себя по собственному усмотрению. Слон и паланкин из Индии вызывали такой же интерес, как и множество предметов меньшей величины, присланных из Америки.

Графа позабавил английский складной нож с 80 лезвиями, а вокруг колоссальных размеров фарфоровой вазы из России удивленные люди толпились с раскрытыми ртами.

Сорильда посмеялась над разборным пианино для яхты и над церковной кафедрой проповедника, от которой к скамьям верующих тянулись гуттаперчивые трубки для глухих.

Ее привели в восторг французские шелка и атласы из Лиона, шпалеры из мануфактур Гобеленов23 и Бове, огромная кровать под балдахином, купленная, как сказал ей граф, королевой, и очаровательные веера и мантильи из Испании.

— Рассмотреть все сразу просто невозможно, — возбужденно сказала Сорильда, обращаясь к графу. — Чтобы ничего не пропустить, придется ходить сюда каждый день, пока не закроется Выставка.

Она почувствовала, что графу приятен ее восторг, и подумала, что трудно сохранять ледяную холодность, когда хочется вести себя словно ребенку, впервые попавшему на театральное представление.

Они столько прошли и столько увидели, что Сорильда позабыла о королеве, пока граф не заторопил ее к выходу, чтобы присутствовать при отбытии королевской четы.

К удивлению Сорильды, королева остановилась, чтобы поговорить с нею.

— Надеюсь, Выставка вам понравилась, леди Уинсфорд.

— Здесь необычайно интересно, мадам.