– Если Пауоу сказал тебе, что я принес в стойбище саблезубого тигра, – молвил Атлатль, – то это не клевета. Это правда.

Он не видел смысла отрицать то, что можно легко проверить.

– Саблезубый тигр, – повторила Вавацека. – И ты натравил его на Пауоу?

Женщины молчали, поскольку они тоже уважали возраст и мудрость Вавацеки. Одна из них протыкала шкуру костяной иглой и протягивала кожаную нить, чтобы сшить два куска кожи. Другая связывала веревкой пучки травы. Однако Атлатль чувствовал, что этот разговор был им также интересен.

– Да, я натравил его на Пауоу, – кивнул Атлатль. – Это было ужасное нападение. На него бросился огромный зверь. Во-о-от такой громадный!

Юноша сложил ладони чашечкой, как будто старался удержать в них воду, чтобы показать, насколько мал детеныш.

– Когда Пауоу его ткнул, зверь прыгнул на него и чуть не сбил с ног. Я оттащил его от Пауоу, спасая тому жизнь, и вот посмотрите, что этот свирепый зверь сделал со мной!

Атлатль показал на свой нос.

Некоторые женщины захихикали.

– Пауоу, – сказала Вавацека, – покажись из-за моей спины и встань лицом ко мне.

Тот, шаркая, вышел вперед.

– Ты ткнул саблезубого детеныша? – спросила она.

– Я не понимал, живой он или мертвый, – угрюмо ответил Пауоу, опустив голову. – Атлатль должен был убить его, перед тем как принести в лагерь.

– Я не спрашивала, живой он был или мертвый. Я спросила, ткнул ли ты его.

– Да, – признался он наконец.

– Значит, он не напал на тебя, как ты утверждал, а защищался?

Пауоу промолчал.

– Ложные показания перед любым членом Совета старейшин – это серьезный проступок, – заметила Вавацека. – Даже такая ложь, которая кажется безобидной.

Пауоу фыркнул:

– Атлатль только что сказал, что зверь был огромный и сбил меня с ног! Вы ему лучше расскажите, что значит говорить правду!