— Вы собираетесь выставить моего деда одним из преступников? — напряглась я от страха.

— Я собираюсь сделать все, чтобы остановить кровопролитие. Если для этого потребуется найти и допросить еще одного преступника, я это сделаю.

— Мой дед не преступник!

Резко поднялась, даже не смутившись, что на фоне темной фигуры эмиссара выгляжу как потрепанная жизнью бродяжка. Фамильную гордость никто не отменял. Здесь и сейчас Рейс-каган был не тем человеком, от кого я была готова выслушивать оскорбления в адрес собственной семьи.

— Я понимаю. Вы приложили столько сил, чтобы я выглядела в собственных глазах ничтожеством, внучкой предателя, женой кровавого убийцы. Вы имеете право считать так, как подсказывает вам ваша совесть и честь. Но вам не под силу заставить меня поверить в этот бред.

— Вы сами во всем убедитесь. Со временем, — в кабинете резко похолодало. Я с удивлением увидела, как мое дыхание превращается в пар.

— Думаю, что нашу беседу стоит прервать, — поежившись, резко отвернулась к двери.

— Я так не считаю, — эмиссар в один миг оказался рядом, преграждая мне путь к свободе, — меня интересует то, как в действительности погиб лир Хайльд.

— Мне кажется, уже все об этом знают, — я не желала видеть эмиссара слишком близко, но иного выхода не было.

— Вы про официальную версию, в которой являетесь главной подозреваемой?

— Ни я, ни генерал Старк не имели к смерти лира Хайльда никакого отношения. Я просто пыталась помочь.

Воспоминания об этом останутся со мной навсегда. Как и слова генерала, предостерегающие меня от неверных шагов.

Дура! Какая же я дура!

— В таком случае, покажите мне то, что произошло в действительности, — настаивал Рейс-каган, буквально нависнув надо мной. Стянул кожаную перчатку с одной руки и протянул ее к моему лицу.

— Что? — удивленно переспросила я, невольно отодвигаясь, — показать?

— Вам прекрасно известно, кто я и на что способен. Здесь и сейчас я могу воспользоваться своим правом и прочесть ваши воспоминания. Но я прошу вас показать мне то, что видели сами. Во избежание неприятных ощущений с вашей стороны.

— Нет! Не могу, — меня передернуло от страха и отвращения, — то, что вы просите, невозможно. Я не позволю лезть к себе в голову. Это слишком личное!

— Меня не интересуют ваши женские секреты. Лишь то, что может касаться безопасности моей страны.

— Мои мысли и воспоминания никоим образом не касаются безопасности вашей страны, — отрезала я, — и вряд ли смогут дать вам информации больше, чем предоставляют ваши шпионы.

— Оставим моих шпионов, леора, — эмиссар резко потерял терпение, — меня интересует то, что сможете дать именно вы! Мы можем это сделать здесь, в моем кабинете. Или на одном из нижних уровней, куда доставляют преступников.