- Было в том темном деньке одно светлое пятно, - продолжил Пройдоха, - врачи сказали, что рана затянется совсем без следа, если рядом с девочкой будет находиться оружие, которым ее – рану – нанесли. Вот я и побежал за тем самым охотничьим ножом. Представьте мое удивление и восторг, когда уже на месте выяснилось, что этот изверг оказался владельцем самой крепкой головы на свете. Никто до этого и после этого не оставался в живых после этого удара. Никто, кроме него. Поскольку я сильно спешил, то подобрал нож, привел его в чувство, быстро рассказал, что планирую с ним сделать и побежал в больницу. Хотя, нет, еще я сломал ему ноги и руки, чтобы он не смог никуда деться, пока я бегаю. Ах, да, еще я немного пустил ему кровь и написал ей не ближайшей стене, что это мой враг и тот, кто решит помочь ему, тоже станет моим врагом. Потом я вернулся из больницы, вставил ему в рот кляп и заставил его страдать. Очень сильно страдать.
- Прямо на улице? – уточнил я.
- Да, - спокойно ответил Эдвардс, - у нас тут есть свои законы и по ним я был в своем праве. К тому же мне нужно было всем показать, что обязательно случится с тем, кто решит сделать плохо моей девочке, оставив при этом меня в живых. А еще я порой вынимал кляп из его рта, чтобы дать негодяю возможность покаяться в своих грехах, отвечая на мои вопросы.
- Это от него ты узнал, кто и с какой целью заказал похищение? – догадался я, все еще пораженный его рассказом.
- Да, - односложно ответил Эдвардс.
Больше в этот день я не услышал от него ни единого слова. Видимо, он наговорился на неделю вперед.
Помнится, не так давно я просил у читателей обратной связи по принципам публикации текста в комментариях или в личных сообщениях. Откликнувшихся было ровным счетом 0.
Поскольку, большей частью пишу для себя, публиковать буду так, как мне удобно.
Глава 13
Штурм
Вечером я помогал Элизи хлопотать по кухне. Очень быстро выяснилось, что вреда от моей помощи больше, чем пользы. Поэтому меня отстранили от практических действий, а заставили развлекать шеф-повара. Говорить я все еще был не мастак. Понимал я уже практически все, особенно, когда у неизвестного слова был богатый контекст, а вот говорил еще довольно косноязычно. Поэтому в ход пошли простейшие фокусы наподобие исчезнувшего большого пальца.
Произведенный первым же фокусом фурор был настолько грандиозным, что мы едва не лишились ужина. Элизи так впечатлилась, что похлебка, булькающая в небольшом очаге, сначала едва не перелилась на огонь, а потом за малым не пригорела.
Эдвардс, делая очередные расчеты, иногда посматривал на это наше ребячество и едва заметно улыбался.
Вспомнив несколько карточных фокусов, я осторожно уточнил, есть ли в этом мире карты. Элизи не поняла моего вопроса. Да и Эдвардс не сразу смог вразумительно ответить. В итоге я выяснил, что карточные игры распространены только в среде простолюдинов, а фокусов или пасьянсов, базирующихся на картах, вообще не существует.
В принципе, это было вполне закономерно, кого в мире с Даром могут удивить иллюзии? А раскладывать пасьянсы простым трудягам и некогда, и явно недосуг.
За ужином я рассказал Пройдохе о шашках и шахматах, как об играх, где Дар игрокам никак помочь не может. Принцип шашек он понял сразу, а вот с шахматами пришлось объяснять еще и после ужина.
- Что ж, - резюмировал, наконец, Эдвардс, - резчик у нас без работы точно не останется. Кстати, мне тут передали записку от художника: он выполнил почти весь заказ и практически требует новых образов. Как только я вернусь с охоты и заряжу пару амулетов особо нетерпеливых толстосумов, нам придется еще раз передать ему красивые картинки. У тебя же они есть?
- Найдутся! – заверил я Эдвардса. – А когда ты собираешься на охоту?
- Вот сейчас и пойду, - спокойно, будто ведет вежливый разговор о погоде, сказал Пройдоха.
Я возмущенно посмотрел на Элизи, ища поддержку с ее стороны, но та все еще была под впечатлением от моих фокусов, и внезапный уход Эдвардса ее никак не взволновал.