На любом чихе могут покрошить на мясные потрошка и придать забвению. А то и сожрать, цокая зубом на жирной косточке. Оглянувшись на подопечных, мимикой намекнул о необходимости взять паузу. Человек наверху шевельнулся, переставая соответствовать классическому образу и отложил арбалет:
— Гостям мы рады. Там вроде био наковыряло, соберите и поделим. Капитану от щедрот и сами возьмете.
Рано понадеялся — пизд… не ушел. Только сбавил обороты. Но стало интересно, хотя зона уже учила ученого. Вся милота таит жуткую срань — поддашься, потеряешь бдительность и схарчат, не смотря на опыт. Потом скажут, Джимми уже не тот, когда-то был, а сейчас чет херовато… Оставим камрадам их мнение. Мне интересно… Мысли метнулись парой шустрых искр, и нервы чутка ослабили натяг.
Мужчина спустился по мосткам, зашел в клетушку квартиры на третьем этаже. Вслед за коротким скрежетом дернулся трос, на котором зависла балка, что спасла нам жизнь. Под ритмичный скрип ловушка поползла вверх — на исходные. Я удивленно изучил систему натяжек и блоков, сетью трепетавших на фоне жемчужного неба. Незнакомец хорошо так пользовал знания механики — справлялся в одну персону, возводя и спуская западни. Да, в разговоре упоминалось множественное число, но что-то активности среди дряхлых стен не наблюдаю.
— Стремновато, командир, — шепнула Крыса. — У меня чет поджалось…
— Расслабь, — посоветовал. — И соберите адхары. Мы в гостях.
Система ловушек внушала. Но меня больше беспокоил их износ — не хотелось оказаться в одном из проходов, когда процедура даст сбой. Пучить счастливые глаза на качелях — из нелюбимого, с детства. Один звонкий щелчок лопнувшей натяжки и не отстираться.
Из пробитого окна выглянул капитан:
— Поднимайтесь. Порадуете Анфису.
— А если выстрелить? — Замес говорил куда-то в асфальт. — Джимми, страшно хочется выстрелить…
— Телегу в закуток под красной меткой. — Жест капитана указал на фанерный загон, отмеченный знаком червового туза.
— А че сердце-то? — возбудился Шест. — С хера колесницу под сердце?
— Сердце выглядит не так, — объявил я задумчиво и побрел к лесенке. Инстинкты пасовали, функция ушла в глухую молчанку. Нотки шизы звучали прям отчетливо, но я и сам не без греха. — Будьте наготове, без пафоса.
Поднялись на один пролет, скрипя досками. Тощий с надрывом смотрел на оставленную телегу… Порой, его фетиш вызывает сомнения. Пятью метрами выше из пролома выбрался капитан, призывно махнул и веско сказал с басовитой хрипотцой:
— Если стремаетесь, то не стремайтесь.
— Б-л-я-а-а… — на долгом выдохе протянул Замес.
— Не сквернословьте, юноша, Анфиса из приличных.
Одну схожую мысль я угадал у всех бойцов. Но сперва увижу Анфису. Спешные выводы ведут к непоняткам и крови. Всегда готов, конечно, но пока что нас спасли и выказали уважение. Ровная тяжелая поступь по шатким надстройкам приближала к ответам. Уходили вниз клетушки разрушенного дома; в проемах, куда успел заглянуть, относительно чисто, в иных местах складировано непонятное, перемотанное мешковиной. Запасы? Или из психоделики?
На верхушке здания мне понравилось. Аккуратная площадка, почти нетронутая временем, несколько черных трещин, заломы ограждения, но пока более целого здания не встречал. У внутреннего поребрика стоит пару стульев и пластмассовый ящичек, на котором примостилась курительная трубка и граненный стакан с коричневой жидкостью. На одном из седалищ в строгой позе расположился потертый женский манекен. Капитан подошел, аккуратно погладил по лысой пластмассовой макушке и улыбнулся:
— Привел гостей, Анфиса. — Обвел нас строгим взглядом. — Анфиса рада, располагайтесь.