— А я и не забираю. — Я сделал вид, что обижен замечанием. — Всего лишь заинтересовался и хочу показать Кристин. Можешь меня отконвоировать к капитану, чтобы я не украл ваше золото.
— Это нехорошая пластина, — проворчал он и поплелся вслед за мной к люку. — Рыцари… Ну, как-то колдовали ею. Ни к чему она нам.
— Значит, ты воспользовался моей лягушкой, чтобы расспросить этот кусок золота о прошлом?
Он промолчал. Вместе мы поднялись на палубу и прошли в капитанскую каюту. Кристин ужинала куском солонины и обильно запивала мясо ромом под осуждающим взглядом Джона.
— Что там наша красотка? — спросила она с полным ртом, и я понял, что выпила девушка уже изрядно. — Не сдохла еще?
— Нет, пока только заполучила большой некрасивый шрам на ноге, — сказал я и присел за стол. — Угостишь?
— Ешь, пей… — вяло предложила Кристин. — Шрам на ноге? Может, он еще воспалится и боцман ей ногу отрежет, а? Хоть от куска этой гадины удалось бы наконец избавиться. Теперь придется тащить ее на проклятый остров, куда дорогу знает только Басим. И мне не нравится, Клод, что дельфин у Басима. Он может отвести нас куда угодно, к каким-нибудь своим знакомым пиратам! А у меня на ногах осталось восемь матросов, да вот эти два молодых человека. Поторопилась я отдать ему дельфина…
Я укоризненно посмотрел на Джона, и шотландец отвел глаза. Времени он, конечно, не терял, вот только пока он убеждал Кристин, что дельфина надо забрать у араба, капитан успела порядком напиться. А значит, ночью ничего произойти уже не могло.
— Клод, ты должен нам помочь! — упрямо проговорил Джон. — Нельзя позволять ему распоряжаться нашими жизнями.
— Кто еще может отвести нас к острову? Я даже не знаю, как он выглядит… — сказал я и задумался.
Дело обстояло не совсем так. Из рассказов Басима я знал, что это небольшой остров с остывшими вулканами, а вдоль берегов стоят каменные исполины с длинными мочками ушей. Вполне возможно, что этого хватит, чтобы дельфин «понял», чего я от него хочу. Джон понял мое молчание по-своему:
— Если мы заполучим все предметы, то легко сможем заставить Басима делать то, что нам нужно!
— Нам или тебе и твоему Прозрачному? — спросил я. — Джон, ты на редкость надоедливый и упрямый тип. Я хорошо к тебе отношусь, но у меня есть свои планы. И они отличны от твоих.
— Он вообще не член команды, мистер Мак-Гиннис! — укоризненно сказала ему Кристин и пьяно погрозила пальцем. — Вы не имеете права ничего от него требовать! Он просто пассажир на нашем корабле, плывет вместе со своим другом мистером Басимом по их личным делам. А на нас ему наплевать!
Меня начал злить этот разговор. Вот ведь — попробовал сделать для девушки и ее корабля доброе дело. Попросту говоря, хотел дать им шанс выбраться живыми из затянувшегося рейда. Так нет! Я же теперь и виноват в том, что меня не послушались и едва не погибли и теперь тоже плывут неизвестно куда. Кто их звал? Я выхватил бутылку из руки Кристин — хватит уже, мелка еще пить как боцман! — и выдул остаток прямо из горлышка.
— Вот, Джонни, видишь, кто настоящий хозяин на моем корабле? Мои дорогие пассажиры! — Кристин сонно оперлась на локти и опустила голову. — Четверо загорают на баке, одна устроилась в трюме со всеми удобствами. А мсье Дюпон будет почивать в каюте, он путешествует первым классом. Пожалуй, брошу пиратство и займусь пассажирскими перевозками.
— Да, мсье Дюпон идет спать, и всем, кроме вахтенных, советует сделать то же!
Я поднялся и откланялся. Джон опять стал буравить меня то ли умоляющим, то ли ищущим во мне остатки совести взглядом. В ответ я только похлопал себя по карману камзола. Там лежал морж, обвязанный волосом Басима, и Джон знал об этом.
— Не делай глупостей, Джонни. Особенно по ночам.
Я прошел в каюту, которую делил теперь с Моррисоном. Боцман храпел, как десяток кабанов перед последним боем. Денек выдался нелегким, и мне его храп показался весьма приятным звуком. Греки верили, что есть специальный бог, заведующий сном, по имени Гипнос. Если это правда, то в его почетном карауле должны служить вот такие трубачи, как наш боцман. Я упал на койку и представил себе, как они выстраиваются перед дворцом, подносят ко ртам горны, и раздается такой храп, что засыпает всяк его услышавший. И, конечно, уснул еще раньше, чем представил себе эту глупую картину.