Блиндированный вагон рейхсфюрера выдержал, но бронестекло всё равно покрылось трещинами. Нас обстреливают? Нас?! Или бомбят?
БУБУХ! БУБУХ!!
Точно, бомбят, в небе летает что-то. Сколько там самолётов — не пойму, но точно не меньше шестёрки. К зенитке с последнего вагона басовитым голосом присоединилась и зенитка с первого вагона. Нас — бомбят! ОМГ.
БУБУХ!!
Треньсь! Ай, Ой! БЛЯ!! Рука!!
Стекло окна всё же разбилось, Сашка тащит меня куда-то, подхватив поперёк туловища. Светка. Где Светка? Сашка, оставь меня, идиот! Где Светка, где?!
Ай?!
Больно, твою мать!
Тимофей Дмитриевич, надрываясь, вытаскивает из вагона сейф. Бойцы НКВД пытаются помочь ему. Рёв самолётов, гарь, кровь.
Больно.
Сашка осторожно помогает сойти на землю из грустно покосившегося салон-вагона Светке.
БАБАЦ!!!
ЙИА!!!
Прежде, чем потерять сознание от боли, я ещё успела заметить и атакующих. С чистого голубого неба нас, наш поезд, с небольшой высоты атаковали самолёты с хорошо различимой символикой. У них на крыльях я явственно видела ярко-красные пятиконечные звёзды…
Глава 31
— Мы с тобой прямо как два бурундука, — говорит Ленка, шлёпая рядом со мной по лужам своими сапожками.
— Скорее, как два придурка, — возражаю ей я. — Особенно у меня вид дурацкий, в этом плаще жёлтом.
— Ты же сам голубую куртку отказался надевать.
— Потому что видно, что она женская.
— Плащ тоже женский.