Захожу. Щурюсь в полутьме, с хрустом наступая на осколки разбитой лампочки.

– Гражданка Попова, успокойтесь уже наконец и повторите показания для протокола без истерик, – говорит с нажимом лейтенант Старков. Стоящий рядом капитан посмотрел на меня, потом на Старкова, который в ответ просто кивнул старшему.

Ноги мои предательски дрогнули и я оседая по стене, сел на пол. Она лежала у окна. Как-будто устала и легла отдохнуть. Девушка-продавец видимо уже не первый раз начала рассказ:

– Я, Попова Мария Павловна, открыла магазин в восемь утра вместе с Вахой… С Вахтангом Нодия и сторожем Михалычем. После обеда зашла Аня. Она у нас мандарин всегда покупает или в долг берёт. Ей Ваха разрешил. Взяла она мандарин, тут заходят трое. Достали ножи, говорят кто пикнет прирежут. Один у двери встал. Второй деньги из кассы забрал и дал мне два вещмешка. Сказал, что складывать. Третий ходил к директору. Пришёл с деньгами и нож вытирает о светкин фартук что на крючке висел. А там кровь. У меня всё внутри и заледенело…

– Ближе к делу, – прерывает её Старков, – по существу…

– Тут вдруг стук в окно. Смотрю Нинка с малышом на руках пришла. А мальчик лопаткой в окно стучит. Не хочет в магазин. Хочет с горки кататься. Тот, что у двери посмотрел на того, что нож вытирал. Главный ему и показывает проведя большим пальцем по горлу. Тут девушка эта, Аня, как бросится к двери. Оттолкнула бандита, только он её за воротник поймал. Она открыла дверь и успела прокричать: "Товарищи, здесь банда. Вызывайте милицию."

Продавец остановилась переводя дух. Старков кивнул ей. Она продолжила:

– Тот у двери ударил её в спину. Потом ещё. Оттащил к окну. Тут Нинка на улице орать начала. А потом дворник в свисток. "Баста, уходим." – сказал главный. Они убежали через чёрный ход. А меня под прилавком толи не заметили, толи времени у них не было…

Старков, выслушав подсказку капитана, попросил:

– Опишите каждого из бандитов в отдельности. Пройдёмте в подсобку. Вам сесть нужно.

Зашли санитары. Положили Анечку на носилки. Когда стали поднимать. Рука выскользнула из под простыни. И ко мне подкатился желто-зелёный мандарин.

Это что? Она так со мной прощается?

Глава 17

23 февраля 1950 года.

Зашёл в квартиру – там не протолкнуться. Брат у гроба портрет из фотоателье держит. Ненаглядная моя лежит вся в газе. Отвернулся, чтобы вытереть слёзы.

Ну, какая же она Анна? Она Аня. Анечка.

Анина мама, Любовь Сергеевна, как меня увидела отозвала в сторонку:

– Дочка в прошлом году как в детский дом съездила, так и сшила платье из газа. Замуж хотела. Смеялась, говорила: "Красиво получилось, если вдруг в невестах помру, наденьте на меня, мамочка.".

Женщина смахнула слезу, и продолжила взволнованно:

– В деревне у нас раньше незамужних так и хоронили в свадебном платье. А, Анечка – она же комсомолка. А тут говорят начальство приедет. Ну, как скажет что? Я не за себя. Хорошие люди могут пострадать: Михаил Петрович, Борис Моисеевич, старший лейтенант Коля… Как? Изотов? Да. Он так и сказал: "Одевайте в свадебное. Я за всё отвечу."