Вообще-то, глупо. Им бы как раз отходить, прикрываясь щитами, а не геройствовать. А так, напоролись на еще один залп, собравший свою кровавую жатву. Да и после того, забраться на ладью не такое уж и простое занятие. Она стоит бортом к берегу, едва касаясь песчаного дна. До края борта получается порядка двух метров. Неоспоримое преимущество обороняющихся.

Но не все так просто. Из кустов, в едва различимых в предрассветных сумерках русичей полетели меткие стрелы. Сотня шагов, для половецкого лука, как и для турецкого, плевая дистанция. Стальные наконечники тупо ударили в борта и щиты. Послышался вскрик, поймавшего смертельный гостинец, но судя по донесшейся следом брани, все же не так серьезно.

Двое половцев подбежав к борту и будучи в воде чуть выше колена, схватили с двух сторон щит и присели. Третий коротким прыжком оказался на нем. Мгновение и подброшенный товарищами он взлетел вверх. Пограничник попытался достать его мечом, но тот отвел удар своим щитом и ступив на борт правой ногой, коленом левой пнул противника в щит, отбрасывая его на спину. Одновременно с этим рубанул кривым мечом вправо. Отточенная сталь глухо звякнула по шлему второго пограничника, укладывая его на палубу.

Однако развить успех, ему не дал Михаил. Не выпуская из левой руки лук, он бросил правую за плечо. Ладонь легла на шершавую, оплетенную полоской кожи рукоять, большой палец привычно отбросил стопор с гарды. И Романов потянул клинок и единым махом полоснул врага острием меча от груди до паха, вскрывая не защищенную броней грудь и вываливая внутренности.

Тело еще только заваливалось на спину, а Михаил уже шагнул вперед, заполняя возникшую брешь. Только лук отбросил за спину, очень надеясь, что тот не повредится. Рука же вместо утраченного оружия, уже сама собой потянулась к ножу, в петле на груди.

Следующего заброшенного воина он встретил еще в полете. Этот так же прикрылся щитом, но Михаил и не подумал атаковать его в лоб. Вместо этого, сделав обманное движение клинок описал дугу и рубанул по левой ноге, срубая ее чуть ниже колена. Половец еще рубанул его в отчаянной попытке достать, но Романов с легкостью разминулся с мечом, слегка отклонившись в сторону.

Раненый не просто упал, но и сбил с ног как обоих подбросивших его половцев, так и следующего, набегающего для прыжка. Короткий взмах и граненный клинок вошел в межключичную ямку очередного бездоспешного кочевника.

Рука потянулась к следующему метательному ножу, а сам Михаил перегнувшись через борт полоснул острием меча в основание шеи барахтающегося в воде врага. В этот момент его что-то дернуло за доспех со спины. Боли никакой. Ощущение, словно именно дернули и тут же отпустили.

Последний кочевник, предпочел ретироваться к берегу, то ли отплывая, то ли переползая на пятой точке, быстро перебирая ногами и руками. Романов выхватил последний нож и когда половец подскочил на ноги бросившись прочь, вогнал его ему меж лопаток, без труда пробивая кожаный доспех.

Окинул взглядом место схватки. Противник бежал прочь, стремясь как можно быстрее скрыться за кустами. Короткий шорох, толчок в грудь, с одновременным глухим звоном скользнувшего по стальным пластинам доспеха наконечника и стрела коротко вжикнув улетела дальше в реку.

Михаил тут же присел, в поисках щита. Рядом хлопнул арбалет. Игнат, тот самый мужик, которому в свое время досталось от турка крестьянина, удовлетворенно кивнул и тут же опустился на пятую точку, укрываясь за бортом. Вставил ногу в стремя, лук ему так и не дался, и единым движением взвел тетиву. Наложил болт и подогнув правую ногу под себя, эдак картинно встал на колено, с уже вскинутым оружием. Вновь прицелился. Выстрелил и опять на задницу, изготавливаться к стрельбе.

Михаил наблюдал за этим лишь краем глаза, потому как сам уже подбирал свой лук. Наложил стрелу. Но когда был готов стрелять, половцев уже и след простыл. Утренние сумерки еще не рассеялись, вот и потерялись нападающие. Внизу все еще барахтался воин с отсеченной голенью. Романов без затей вогнал ему стрелу в грудь.

— Не преследовать! — заметив, как воины спрыгивают в воду, выкрикнул он. — Гаврила, проверить личный состав и доложить о потерях. Раненых ко мне.

И только теперь обратил внимание на то, что сзади шлем за что-то цепляется. Завел руку за голову и нащупал древко стрелы. Пластины их доспехов накладываются не сверху вниз, как на старых образцах чешуйчатого, а наоборот. Так что, номер, который однажды провернул Михаил вогнав клинок снизу под углом, здесь не пройдет. Но похоже, когда он наклонился, чтобы достать клинком половца под бортом, ему и прилетел этот привет, прошедший аккурат меж пластин. Хорошо хоть не достал.

Михаил склонился над воином получившим клинком по голове. Шлем не стальной, а железный. Но благодаря своей остроконечной форме со своей задачей справился. Меч оставил серьезную зарубку, но до головы не добрался. Романов пощупал пульс. Ага. Голова-то цела, но от сотрясения головного мозга бедолага все же не уберегся.

Снял с обеспамятевшего шлем с подшлемником и осмотрел голову. Порядок. Нет даже шишки. Защита распределила удар по площади. Это как наполненной водой пластиковой бутылкой садануть. Выключишь с гарантией, следов никаких. По телу получить такой привет, кстати, тоже удовольствие ниже среднего. И что примечательно, опять без следов.

— Ну как, Лука, пришел в себя? — видя, что мужик открыл глаза, поинтересовался Михаил.

— Дык. Вроде. А что, все уже кончилось? — поведя взором, растерянно поинтересовался он.

— Кончилось. Сколько пальцев?

— Два.