— Добыча стоит такого риска. Мы же просто ходячее сокровище. Такие доспехи сами по себе редкость, а тут сразу пять десятков. Однозначно рискнул бы.

Это да. Повсеместно распространена кольчуга. Долго, муторно, но значительно проще и дешевле. Опять же, вяжут из мягкого железа. Пограничники же все обряжены в ламеллярные доспехи, да еще и из стальных пластин. Не баран чихнул.

В этих краях сталь чуть не на вес серебра. Половцы же, по большей части и вовсе бездоспешные, остальные расхаживают в коже и лишь малая часть в кольчугах, в ламелляре и вовсе единицы. Оружие из дрянной стали. Так что, хорошо вооруженный отряд действительно лакомый кусочек.

— Думаешь уже рассмотрели нас?

— К гадалке не ходить.

— Но мы все же зубатая добыча. Будет больно.

— Риск того стоит, — гнул свое Гаврила.

— Тогда начинаем присматривать место для стоянки. Нужно будет уважить гостей.

На ночевку встали километрах в десяти выше по течению. В сотне шагов от берега кустарник. Не густой, но если ночью, то приблизиться без проблем. А там, один бросок и нападающие уже в лагере, режут полусонных воинов. Конечно не факт. Но вполне вероятно.

Славутич все еще проходим для купцов. Небезопасен, ясное дело. Но риск все еще вполне оправдан. Половцы так же сознают необходимость пропуска судов. Перекрыв реку наглухо они попросту прирежут дойную корову. Так что, шалят, не без того. Но не лютуют. Мало того, и сами бывает выходят торговать. Если на берегу показывается всадник и начинает призывать купцов пристать, можно не сомневаться, торг будет честным.

Лагерь разбили компактно и шумно. Развели несколько костров. Демонстративно расхаживали между ними. Еще и представление устроили в виде борьбы. Детвора весело щебечет, быстро позабыв о невзгодах. Это у родителей голова болит, как быть дальше. У мальцов же забот пока нет.

Постепенно лагерь начал затихать. Костры затухать, отсвечивая лишь подернутыми пеплом угольками. Стоянка погрузилась в темноту. И только в одном месте продолжал гореть огонек, перед неподвижно сидящим караульным, не иначе как уснувшим.

Все именно так и должно выглядеть со стороны. На деле же, всех крестьян с домочадцами частью погрузили на корабли и упрятали в трюм. Частью в лодки, и укрыли за корпусом ладьи. Эдак ни стрела им не грозит. Ни рукопашная. Если конечно пограничники сдюжат. Ну и вообще, половцы припожалуют.

Напоследок спасенным наказали сидеть тио как мышки, чтобы не насторожить ворога. Михаил пообещал лично срубить голову тому родителю, чье дите поднимет шум. И его решимость говорила о том, что он непременно выполнит свою угрозу.

Воины расположились на корабле, в полном облачении и с оружием наизготовку. Не пожалуют половцы. Всего лишь одна бессонная ночь. Явятся. Встретят их от всей своей широкой души. Остается ждать. А оно, как известно, хуже только если догонять.

Степняки таки припожаловали. Уже практически в предрассветных сумерках когда сон особенно крепок, из кустарника вдруг раздалась разноголосица щелчков тетив, короткий шорох стрел, тут же сменившийся глухим перестуком попаданий в землю, древесину и глухой звон о металл.

Вот только вместо ожидаемый стонов и тревожных выкриков нападающим ответила гробовая тишина. Вообще-то, хороший повод призадуматься, а что собственно говоря происходит. Однако, роли распределены, задачи поставлены. И едва пустив стрелы большинство воинов с диким гиканьем кинулась в атаку, отбросив луки и на ходу выдергивая из ножен клинки.

Едва первые нападающие достигли все еще безмолвствующего лагеря, как над ладьей раздалась команда Михаила.

— Бе-ей!

И тут же ответные щелчки тетив, и росчерки стрел, устремившихся к целям. Только в отличии от залпа половцев, теперь раздались и вскрики сраженных наповал, и стенания раненых, и злобные крики воинов осознавших, что их заманили в ловушку. Вот только они и не подумали отступать, всего лишь сменив направление атаки, с лагеря на ладью.