— Резаться со своими чести нет. То позор и предательство, — убежденно возразил парень.
— И как бы изворачивался?
— Да как тут извернешься. Отдал бы себя на суд Комнину, а людей своих против дружины не повел бы.
— А как порешил бы он тебя?
— Мог. Но что теперь уж гадать о том, чего не было.
— Это да. Такие гадания пустое. Ты вот что скажи. Мне еще сказывали, будто бы два года тому русичи взбунтовались и бунт тот вроде как Олег же и возглавил. И ты со своими воями тот бунт усмирил.
— Усмирялка у меня не выросла, против тысячи с сотней воев стоять, — покачав головой, возразил Михаил. — Башню дворцовую мы отбили, а оттуда и весь дворец взять можно было. Олег это дело понял и пошел на переговоры. Да человечек из-за которого все началось, предал себя на суд императора. Так все и закончилось.
— Ну, может и так. Только по всему выходит, ты правду говорил и с Олегом Святославичем у вас любви нет, — подытожил Горыня.
— А он не баба, чтобы я его любил.
— Ну будя. Будя. Неча закипать, аки походный котел, — добродушно махнул на него рукой хозяин. — Я чего сказать-то хотел. Порешил князь, и совет бояр то поддержал, позволить тебе ставить град у слияния реки Псёл со Славутичем. А под то дело и воев нанимать и челядью обзавестись.
— А вот за это спасибо, Горыня.
— Меня-то почто благодарить. То воля князя и совета бояр.
— Так ить благую весть ты принес.
— Ага. Ну так, вестнику пожалуй подарок какой полагается, — эдак нарочито-многозначительно произнес боярин.
— Благодарствую, хозяин, — с этим словами Михаил снял с пояса и выложил на стол ножны с ножом дамасской стали.
— То была шутка, — взглянув на затейливый узор, произнес воин.
— Зато я всерьез, — добродушно улыбаясь возразил Михаил. — Ну чего ты. Как говаривал один мой знакомый — легко пришло, легко ушло. Зато на доброе дело.
— Уж не покупаешь ли ты меня?
— А тебя можно так дешево купить? Вот то-то и оно. И вообще, почто это ты решил, что только ты обижаться можешь? Мне поди, такие твои мысли тоже обидны.
— Ну так и не будем о том. Благодарствую за подарок.