После чего все, кто не помогал Максиму, занялись кораблем и транспортировкой легкораненых в кубрик, где их устраивали со всеми возможными удобствами в гамаках и поили водой и ромом — ничего иного местная медицина не предписывала.
Максим же, не покладая рук, трудился на верхней палубе, словно мясник. С диким, непригодным столярным инструментом, он, тем не менее, делал свое дело, и, наверное, спас несколько жизней этой ночью.
Сколько именно часов продолжалась его смена, он не знал, но уже начало светать, когда один из помощников негромко произнес:
— Это был последний…
Флинт кивнул Максу, как равному, и ушел с верхней палубы.
Тогда Макс сел на палубу прямо там, где стоял, положил рядом пилу, потом сам прилег и в следующее мгновение уснул.
***
Проснулся он в каюте на кровати, когда день уже перевалил за половину. Он был все в той же одежде, лицо, шея и руки оказались покрыты коркой засохшей крови, и только ботинки кто-то с него заботливо снял.
Максим широко потянулся и сел в постели. Он отчетливо помнил произошедшее ночью, как помнил и свои действия, но сейчас все как бы отошло на задний план, а молодой организм отчаянно нуждался в пище.
Благо, на столе в каюте обнаружился кувшин с вином, несколько сухарей и пара кусков солонины. Все это Макс поглотил с рекордной скоростью, после чего заозирался по сторонам в поисках добавки. Но более ничего съедобного он не нашел.
Вчерашние раны почти не беспокоили его, и все же Максим осмотрел себя со всех сторон, как только мог. Мелкие порезы уже слегка затянулись, более глубокий — на боку — слегка воспалился, но выглядел сносно. Макс тщательно промыл рану, а плеснул на нее ромом — все, что мог сделать. Голова немного побаливала, но не кружилась. Он перемотал рану какой-то относительно чистой тряпкой — на этом лечение закончилось.
Поэтому, оставалось только перейти к водным процедурам. Тут же в каюте стояло ведро с чистой водой, и следующие полчаса Макс приводил себя в порядок, смывая кровь и пытаясь хоть как-то отстирать одежду, дабы придать ей чуть более благообразный вид. Но безуспешно, одежда отказывалась отстирываться, а никакой замены у Макса под рукой не имелось.
Плюнув на приличия, Максим вышел на палубу. Там все уже отмыли от крови, а раненых унесли в кубрик. Мертвецов зашили в джутовые мешки и сложили в трюме, дабы, согласно морской традиции, похоронить их в открытом море, как только шхуна покинет бухту.
Первым, кого встретил Макс, был Джон Флинт, собственной персоной.
— Капитан! — Макс уважительно поклонился пирату, вспомнив, как тот помогал прошлой ночью, не считая это зазорным. — Вы мне очень помогли, хотя и не должны были…
— Сэр Валленштейн, — Флинт, где-то раздобывший кожаную треуголку, приподнял ее легким движением руки, — видал я коновалов на своем веку, но вы превзошли их всех!
Настроение у Максима резко испортилось.
— Неужели, все мои пациенты умерли за утро?
— Я крайне удивлен, но почти все живы! — Флинт ухмыльнулся. — Еще вчера я не поставил бы на такой исход и жалкий пенни. Либо у вас счастливая рука, либо им невероятно повезло. Позвольте узнать, у кого вы обучались?
Максим, у которого слегка отлегло на сердце после этих слов, лишь пожал плечами.