Макс чуть развел руки в стороны — вроде целы, ноги тоже, ран не видно. Вот только голова гудит… но она болела с момента, как он очутился в теле германца.

— Вы не ранены, господин, — подтвердил Ганс, — повезло!

Да уж, повезло… еще вчера обдумывать планы на новогодние выходные, а сегодня валяться в вонючем трюме пиратского корабля.

Макс пинком отбросил слишком близко подошедшую крысу, потерявшую от безнаказанности всяческую осторожность. Крыса отлетела на несколько шагов в сторону и юркнула в какую-то щель между тюками, напоследок злобно зыркнув глазками-бусинками на Максима.

— Дай попить! — попросил он Ганса, и тот вручил ему давешнюю баклажку.

Вода была теплая и отдавала тухлятиной, но выбирать не приходилось.

— Откушать не желаете, господин? — в голосе слуги появился явный сарказм. — Могу предложить вяленую рыбу, слегка подпорченную червями, и сухарь, из которого сначала нужно вытрясти муравьев.

— Давай сухарь, — подумав, выбрал Макс.

Муравьи — ерунда! В детстве он пробовал их на вкус, наслушавшись рассказов об особой кислинке, присутствующей в этих насекомых. Ничего, не умер. Глядишь, и сейчас выживет.

Сухарь оказался таким твердым, что им при желании запросто можно было пробить борт корабля. Но чуть смочив его водой, Макс сумел его разгрызть, и съел до последней крошки. Молодой организм требовал пищи!

Покончив с сухарем, Максим подумал было, не попробовать ли разобраться и с рыбой, но оказалось, что за это время ее уже умял Ганс, целиком, прямо с костями.

Кстати, о Гансе Вебере. Макс помнил всю его историю, которую знал Хьюго. Рослый и сильный, он с малых лет сопровождал фон Валлентштейна-старшего в его путешествиях и войнах. Дважды был серьезно ранен, но упрямо выкарабкивался из лап смерти, хотя доктора, глядя на его израненное тело каждый раз лишь разводили руками — мол, не жилец. Многократно спасал жизнь Валлентштейну-старшему, за что заслужил себе право жить в его землях до самой смерти. Но когда Хьюго засобирался в дорогу, самолично попросился в его компаньоны — не сиделось Гансу на одном месте, чах он. А жены и детей за эти годы Ганс так и не завел. Отец одобрил просьбу, сказав, что лучшего компаньона для его сына и желать нельзя.

И вот, получается, двадцать пять лет Ганс верой и правдой служил Валлентштейну-старшему, а Валлентштейн-младший всего за пару месяцев его практически погубил. Максиму было все равно — он ничего по этому поводу не испытывал, а вот остаточные эмоции Хьюго говорили о том, что ему слегка стыдно.

— Как думаешь, Ганс, есть у нас шанс сбежать?

Слуга пожал широкими плечами.

— Когда будут от цепи отцеплять — можно попробовать. Но это случится, когда мы будем уже на одном из их островов. А тогда бежать смысла нет — нас там сдаст первая собака. Нужно выждать более удобный момент!

В целом, Макс был с ним согласен, вот только опасался, что удобного момента не представится вовсе. Ведь пираты — не дураки, рабов они сторожить умеют — ведь это живые деньги. И не важно, черные рабы, красные или белые — лишь бы крепкие, да послушные. А послушанию быстро учат на плантациях, самых же непонятливых попросту запорют плетьми до смерти.

Матросы-испанцы пребывали в полном унынии. Они не понаслышке знали, что их ждет в будущем, и не питали ни малейших надежд на благоприятный исход событий. Флибустьеры южных морей были преимущественно англичанами, французами или голландцами, и с испанцами у них были давние счеты. А тут такое счастье — жирный торговец без охраны — повезло! На боевой дух матросов у Макса надежды было мало, но других соратников по несчастью не имелось.

С верхней палубы сквозь решетку, прикрывавшую трюм, доносились пьяные голоса — пираты праздновали богатую добычу. Будь это военный корабль, ни о какой пьянке и речи идти бы не могло, но здесь царили свои правила, и капитан, как видно, поощрял подобные возлияния.

Интересно, подумал Макс, сколько человек сейчас на борту, не считая пленников? Скажем, максимальный экипаж корабля подобного размера должен был составлять не больше сотни человек — остальным просто негде было бы поместиться, но вряд ли здесь наберется такое количество. Во время боя он видел от силы несколько десятков пиратов, к тому же часть из них была убита при абордаже. Даже если допустить, что их тут всего сорок-пятьдесят, дает ли это шанс? Освободить пленников, вооружить их чем-то, убедить рискнуть и напасть на гуляющих наверху пиратов? Нет, не захотят, побоятся.