Максим к этому моменту уже успокоился и запал прошел. Он опустился обратно на лавку и зажал голову руками. Все было слишком уж чересчур. Конечно, за эти дни он свыкся с мыслью о своем незапланированном перемещении во времени. Точнее, он думал, что свыкся. Сейчас же оказалось, что все его невысказанные эмоции лишь скрывались под маской невозмутимости. Но при первом же дуновении ветра, эту маску снесло напрочь, обнажив истинную сущность Максима: испуганную и сомневающуюся. Благо, Хьюго был рядом, и сумел компенсировать своей непробиваемой самоуверенностью природную робость Макса.

В итоге, все пришло в состояние гармонии, и Максиму сейчас хотелось лишь крепко выспаться, но ему этого, разумеется, не дали.

— Вам говорили, что вы весьма неприятный человек, сэр? — пират перешел на английский, при этом голос его приобрел раздраженные интонации.

— Вот пристал, ушлепок, да отвалишь ты от меня или нет? — устало поинтересовался Максим, а потом все же сказал на английском: — Иди в свой угол! Разговора не будет!

Капитан вновь заулыбался, услышав знакомую речь. Присесть рядом на лавку он не рискнул, хотя на мгновение Максиму показалось, что он попытается это сделать. Но все ограничилось тем, что пират присел на корточки в паре шагов от лавки, широко разведя колени в стороны — прямо живое воплощение гопника из неблагополучного района родного города, только антураж слишком уж экстравагантный.

— Сэр, я хотел бы с вами побеседовать! — настойчиво сказал капитан, перейдя на низкие, хрипловатые, доверительные полутона.

— Пошел вон!

— Сэр, это важно для вас, поверьте! Уделите мне всего лишь несколько минут, и вы не пожалеете!

— Вон!

Максим, и правда, как-то внезапно выбился из сил. И все, что ему хотелось, чтобы его оставили в покое хотя бы на несколько часов. Видно, сказались волнения прошлых дней, и диалог с капитаном пиратского корабля никак не входил в его ближайшие планы.

— Я расскажу вам нечто такое, отчего вас немедленно освободят из этой клетки!

Интересно, подумалось вдруг Максу, а что было бы, если бы случайная пуля миновала висок фон Валленштейна? Как вообще произошел процесс перехода одной личности в чужое только что умершее тело. Да и умершее ли? Ведь Хьюго остался жив, лишь его сознание заместилось разумом человека, родившегося триста лет спустя. Причем заместилось не на сто процентов, ведь Валленштейн время от времени в сложные моменты брал на себя управление собственным телом. Или то были остаточные рефлексы организма?..

— Господи, ну что ты можешь сказать такого важного? Твоя жизнь не стоит даже веревки, на которой тебя завтра повесят. Просто оставь меня в покое и проведи свои последние часы достойно.

Пират увещеваниям не внял. Решив, что приступ бешенства у его оппонента миновал, он, словно огромный гусь, чуть приблизился к Максу, не поднимаясь с кортов, и заговорил полушепотом, стараясь, чтобы прочие обитатели камеры его не услышали.

— Две минуты, сэр, выслушайте меня, и вы станете одним из богатейших людей Нового Света!

— Дьявол тебя разбери! — не выдержал Максим. — Говори уже, что хотел и убирайся в свой угол!

— Я сразу понял, сэр, когда только увидел вас там, на борту «Санта Розы», что у вас большое будущее. Как вы владели рапирой — просто загляденье! Уверен, у вас были отличные учителя!..

— Полминуты прошло, — равнодушно сообщил Максим, которого все эти заигрывания и лесть совершенно не трогали. Куда там пиратскому капитану до сетевых торговцев — его методы отставали на три столетия.

— Так вот, — заторопился пират, — как вы верно заметили, меня в ближайшем будущем ожидают весьма скверные перспективы. А я совершенно не хотел бы болтаться на виселице на потеху местной публике. Знаете ли, имя мое слишком известно в узких кругах, чтобы окончить собственные дни столь банальным образом.

Пират сделал важное лицо, но Максим не заинтересовался и не стал уточнять, как же зовут капитана — хоть Джек Воробей, плевать. Он понимал, что тот лишь закидывает удочку в надежде вызвать интерес у собеседника, вовлечь его в диалог, а там раскрутить по полной. Обычный метод цыганских гадалок. Сталкивались, знаем!