В империи дуэли были разрешены и узаконены. Правда, для несовершеннолетних особей, коими считались мы с Долгоруким, потому что нам обоим не исполнилось еще двадцати одного года, дозволялись только дуэли до первой крови. Но, так как особи несовершеннолетние, то есть не достигшие двадцати одного года никогда не следовали общепризнанным правилам, и могли, грубо говоря, увлечься, особенно, ежели нанесенная обида была гораздо более болезненна, чем это видится на первый взгляд, то для них были оговорены специальные правила.

Согласно этим правилам, дуэль могла проводиться только официально, то есть она должна быть зафиксирована кем-то из наставников, причем с обеих сторон, чтобы не было никаких недоразумений, подкупа и подсуживание, ведь, так или иначе, иногда дуэли и среди несовершеннолетних имели под собой веские основания. Надеюсь, Ваньке хватит ума поставить кого-то в известность. Я же просто сбегал в зал, который был все еще открыт и в котором занимался Долгов, и рассказал наставнику о предстоящем поединке. Ведь, по факту, никого из наставников я больше не знал, не к Изиде Петровне же идти. Меня даже передернуло от такой мысли, а потом развеселило, когда я представил морду Долгорукого при виде такого судьи с моей стороны. Но своим здоровьем я рисковать все же не решился, поэтому ограничился Долговым.

Тот обозвал меня идиотом, из-за которого ему придется вставать в половине шестого и переться на стадион, и на этом его реакция закончилась. Он продолжил прерванную тренировку, а я долго стоял, пытаясь оторвать взгляд от его стремительных атакующих движений, которые переходили в оборонительные с недоступной для моего взгляда скоростью. Я тоже так хочу! Ну вот у меня появилась вполне конкретная цель — научиться драться так же, как и декан моего факультета. Это кроме той, в которой мне предстоит выжить, чтобы пройти это ненормальное состязание. И не следует забывать про поездку на все каникулы к деду в Кострому, где я смогу разобраться в том, что творится у нас с кланом, потому что с моими амбиции играть на вторых ролях, имея опыт пережитых лет царствования, ну и что, что не совсем удачный, да с таким дедом, мне совершенно не хочется. Хотя сейчас умение — вот так двигаться и стать таким же смертоносным встало для меня на первое место.

Второе правило гласило, что дуэль должна проводиться только специальными сертифицированными пистолетами и никак иначе. Причем пистолеты могла предоставить любая сторона. Пистолеты перед поединком осматривались совершеннолетними, приглашенными следить за ходом дуэли магам. Я ведь едва не упустил этот момент из вида. Хотя на территории школы, в общем и целом, не магов не было, так что, в данном конкретном случае, это было не актуальное условие.

Пистолеты, прошедшие сертификацию, были зачарованы таким образом, что ни при каких условиях не могли нанести смертельного ранения. Неприятные и болезненные ранения — это пожалуйста, а вот смертельные — нет. Как это было сделано, и какие чары применялись, не описывалось, но, как сказал Петр — не стоит забивать голову пока не нужной информацией. Тем более, Долгов знает и сам разберется. А вот если происходит нарушение хотя бы одного из пунктов этих правил, то кодекс сразу же перестает действовать и при наступлении ранений или смерти одного, или обоих участников данное деяние рассматривается как причинение вреда здоровью или непреднамеренное убийство, и выжившему в последствии грозил суд с возможным исходом в виде пожизненного заключения.

Я отодвинул книгу, которую окончательно изучил, когда вернулся от Долгова, и поднял голову на звук открывающейся двери. Карамзин бросил легкую куртку на кровать и подошел к столу, за которым я сидел, изучая довольно объемный кодекс.

— Так это правда, что ты с Долгоруким драться на дуэли будешь? — протянул Дмитрий, падая на соседний стул.

— Похоже, что в этой школе ничего нельзя сохранить в тайне, — я усмехнулся.

— Шутишь что ли? Разумеется, нет, в школах закрытого типа нет секретов, даже стенам скучно видеть одни и те же рожи, поэтому и перешептываются, разнося сплетни и слухи, — он зевнул, и посмотрел на кодекс. — Что пишут?

— Пишут, что даже у несовершеннолетних должен быть секундант, — протянул я, выразительно глядя на Карамзина.

— Божечки, Романов, это же полшестого вставать, ну что ты за человек-то такой? — Карамзин снова зевнул. — Спать хочу, как медведь. Тем более, что вставать в такую рань.

— Так спи ложись, я же тебя не держу.

— Ты не держишь, это точно, зато держит задание от Долгова, которое тебе выполнять не надо, а вот все остальным очень даже, — и Карамзин потянулся к книжной полке, расположенной над столом на стене, чтобы достать необходимые учебники.

— И что задают? — мне было действительно интересно, потому что я только начал вникать в этот мир неизведанного и перестал чураться волшбы.

— Огненный щит. Теория, теория и еще раз теория, потому что без теории нас к разучиванию заклинания не допустят, потому что это хуже, чем крокодил с гранатой, потому что крокодилы, то есть ученики, в принципе, опасны и без орудия массового поражения. — Судя по всему, процитировал он наставника.

— А зачем он тогда дал такое сложное заклинание на изучение? — я удивился, с любопытством заглядывая на страницы книги, глядя на формулы, которые мне были не до конца понятны. Это пока для меня было слишком сложно. Как же я ненавижу Петюньчика, который за всю свою жизнь открыл только две книги: «Букварь» и «Редкие птицы центральной Азии». И то непонятно почему, скорее всего, картинки понравились.

— Так спроси у него, ты же с ним сейчас времени проводишь больше, чем со мной, — он смотрел пустым взглядом в книгу, даже не стараясь понять написанное.

— А почему ты со мной в зал не ходишь? — я убрал кодекс и потянулся, оставив его замечание без ответа. Сегодня надо еще за крапивой сходить, а то завтра и позабыть можно, а так как на дворе осень, то каждая ночь может стать для зелени, пусть даже и для такой, как сорная крапива, последней.

— Я сходил один раз и понял, что это совсем не мое. Я лучше на магии сосредоточусь, как инструменте самозащиты.

— Ну-ну, — я скептически посмотрел на Карамзина и направился к двери. — И скажи мне, мой друг, почему я сомневаюсь, что ты преуспеешь на своем нелегком пути? Лучшая защита — это нападение. А если не получилось, то должна быть возможность отступить, то есть сбежать. А ты и пару сотен метров не сдюжишь. — Хмыкнул я.