А сейчас, словно инвалид, просто лежу и смотрю в небо.

Как же я низко пал… или наоборот, эволюционировал.

И всё равно, лёжа на льду, под лёгким снегом в такой тишине — было что-то в этом хорошее. Не та тишина, когда ты сутками сидишь в сугробе со снайперской винтовкой или сидишь в засаде, чтобы подорвать колонну. А именно лежать и наслаждаться тишиной и спокойствием, просто ни о чём не думая.

Правда, долежать вот так спокойно мне было не суждено.

Я уже закрыл глаза, наслаждаясь покоем, когда вокруг послышались шаги. Много шагов. И хихиканье. Через закрытые веки я увидел, как потемнело, словно на лицо легла тень, и через мгновение мне на рожу начали сыпать снег.

Сыпать и хихикать.

Я поморщился, недовольно приоткрыв глаза, чтобы стать свидетелем, как меня окружили молодые девчонки. Вот эти прохвостки, что тогда у меня на кровати дрыхли, сейчас стояли надо мной, сыпали мне на лицо снег и хихикали.

— Вот же сучки… — пробормотал я, и те с дружным радостным ором тут же разбежались кто куда. Они словно просили: побегайте за нами.

Могу сказать, что одну я всё же догнал. Та с весёлым визгом пыталась выбраться: брыкалась, пищала, дёргала руками и ногами, пока я просто не свалился с ней в снег и не подмял её под себя. Девчонка с карими глазами и тёмными волосами смеялась, даже не представляя, что этот смех может застыть у неё на губах, если я того захочу.

Но мысль исчезла так же быстро, как и появилась.

Девчонки, как это ни странно, грели мне душу своим смехом и криками. Словно оживляли мир и прогоняли эту хандру с души.

Стоило мне свалить и придавить смеющуюся девчонку к земле, как на меня буквально гурьбой навалились другие, гогоча, толкаясь и кидаясь снегом. Словно воробьи-убийцы налетели, чтобы заклевать меня. Началась борьба, отчаянная и беспощадная, где я, естественно, всех переборол.

Бросал визжащих пигалиц в снег, подбрасывал их вверх. Одну раскрутил за ноги и выбросил в сугроб. Кого-то бросил в снег с прогибом, кого-то просто толкал. Они не останавливались: вылезая из сугробов и смеясь, все в снегу, отплёвываясь, они раз за разом штурмовали меня, пока не побороли.

Навалились дружно, схватили за руки и сели на ноги, не позволяя встать, после чего две принялись натягивать мне шапку на голову.

— Простынете, господин Тэйлон, — заботливо мне натянули на голову шапку аж две служанки. В конечном итоге я поддался и позволил себя завалить в сугроб. И сейчас меня прижимал едва ли не десяток молодушек, которые думали, что одержали вверх. — Мозг замёрзнет, будете дебилушкой.

— Станете уже женихом не принцессы эльфийской, а нашей Хлины, — хихикнул кто-то, и над озером поднялся самый настоящий ор.

Мне даже перчатки на руки натянули, после чего обмотали вокруг шеи шарф. Поправили зимнее пальто, смахнули снег с лица, после чего подались назад, любуясь своей заботой. Наверное, в красной шапке и варежках с оленями я выглядел ровно так же, как и эти олени. Ну или идиотом.

Хотя сами девчонки выглядели очень довольными своей заботой и даже счастливыми. Так выглядят люди, которые рады служить и, кроме этой службы ничего не знают. С одной стороны, они готовы работать и своей заботой охраняют «своих», даже идти против воли, если тем самым считали, что спасают своих господ. С другой — смотрят глазами преданных питомцев, готовые выполнить любой приказ.

Мне кажется, что я вполне бы мог получить без какого-либо сопротивления безвозмездно любую из них, и они были бы рады просто стать ближе к тому, кому служат.

Нечто подобное было и у солдат, что шли за мной в предпоследней миссии. Однако если там взгляды были суровыми, полными понимания, что обратной дороги не будет, у девушек же взгляд был ясный, чистый, полный неомрачённого желания жить и преданности. Просто чистые девушки с не самыми чистыми мыслишками, которые знали только спокойную, рутинную и ничем не омрачённую жизнь.